— Ничего, большихъ-то понятіевъ тоже не очень и у нея много, — проговорилъ Саша, закрывая окно.
Къ воротамъ еще подъѣхала телѣжка съ гостями; Арина Дмитріевна, почти не садившаяся за столъ, побѣжала навстрѣчу и съ крыльца были слышны привѣтственные возгласы и поцѣлуи. Въ залѣ, гдѣ обѣдало человѣкъ десять мужчинъ, было шумно и жарко; взятая въ подмогу Маланьѣ босоногая Фроська поминутно бѣгала въ погребъ съ большимъ стекляннымъ кувшиномъ и назадъ, неся его наполненнымъ холоднымъ лѣнящимся квасомъ. Въ комнатѣ, гдѣ обѣдали женщины, сидѣли Марья Дмитріевна за хозяйку, которая бѣгала отъ стола къ столу, угощая, въ кухню и навстрѣчу все подъѣзжавшимъ новымъ гостямъ, Анна Николаевна съ Натой и штукъ пять гостей, отиравшихъ потъ съ лица уже мокрыми насквозь платками, межъ тѣмъ какъ кушанья подавались все еще и еще, пилась мадера и наливка, и мухи лѣзли въ грязные стаканы и кучами сидѣли по выбѣленнымъ стѣнамъ и скатерти въ крошкахъ. Муж-
— Ничего, больших-то понятиев тоже не очень и у неё много, — проговорил Саша, закрывая окно.
К воротам еще подъехала тележка с гостями; Арина Дмитриевна, почти не садившаяся за стол, побежала навстречу и с крыльца были слышны приветственные возгласы и поцелуи. В зале, где обедало человек десять мужчин, было шумно и жарко; взятая в подмогу Маланье босоногая Фроська поминутно бегала в погреб с большим стеклянным кувшином и назад, неся его наполненным холодным ленящимся квасом. В комнате, где обедали женщины, сидели Марья Дмитриевна за хозяйку, которая бегала от стола к столу, угощая, в кухню и навстречу всё подъезжавшим новым гостям, Анна Николаевна с Натой и штук пять гостей, отиравших пот с лица уже мокрыми насквозь платками, меж тем как кушанья подавались всё еще и еще, пилась мадера и наливка, и мухи лезли в грязные стаканы и кучами сидели по выбеленным стенам и скатерти в крошках. Муж-
