Страница:Кузмин - Первая книга рассказов.djvu/268

Эта страница была вычитана


ибо что есть выше правой вѣры? Она всѣ грѣхи покрываетъ и въ домы вѣчнаго свѣта водворяетъ. Вѣчный же свѣтъ Господа нашего Исуса паче всего любить надлежитъ. Что есть вѣчно, что есть нетлѣнно, какъ рай пресвѣтлый, души — спасенье? Цвѣтокъ ли плѣняетъ тебя — завтра увядаетъ, человѣка ли полюбишь — завтра умираетъ: впадутъ, потухнутъ очи ясныя, пожелтѣютъ щеки румяныя, волосъ, зубовъ лишишься ты, и весь ты — червей добыча. Трупы ходячіе — вотъ люди на свѣтѣ семъ.

— Теперь легче будетъ, позволятъ церкви строить, служить открыто, — старался Ваня отвлечь старика.

— Не гонись за тѣмъ, что легко, а къ тому, что трудно стремись! Отъ легкости, свободы да богатства народы гибнутъ, а въ тяжкихъ страданьяхъ вѣру свою спасаютъ. Хитеръ врагъ человѣческій, тайны козни его — и всякую милость испытывать надо, откуда идетъ она.

— Откуда такая озлобленность? — проговорилъ Ваня, уходя со пчельника.

— И еще: развѣ люди виноваты, что они умираютъ? — соглашалась Марья Дмитріевна, — а я такъ еще больше полюбила бы то, что завтра осуждено на гибель.


Тот же текст в современной орфографии

ибо что есть выше правой веры? Она все грехи покрывает и в домы вечного света водворяет. Вечный же свет Господа нашего Исуса паче всего любить надлежит. Что есть вечно, что есть нетленно, как рай пресветлый, души — спасенье? Цветок ли пленяет тебя — завтра увядает, человека ли полюбишь — завтра умирает: впадут, потухнут очи ясные, пожелтеют щеки румяные, волос, зубов лишишься ты, и весь ты — червей добыча. Трупы ходячие — вот люди на свете сем.

— Теперь легче будет, позволят церкви строить, служить открыто, — старался Ваня отвлечь старика.

— Не гонись за тем, что легко, а к тому, что трудно стремись! От легкости, свободы да богатства народы гибнут, а в тяжких страданьях веру свою спасают. Хитер враг человеческий, тайны козни его — и всякую милость испытывать надо, откуда идет она.

— Откуда такая озлобленность? — проговорил Ваня, уходя со пчельника.

— И еще: разве люди виноваты, что они умирают? — соглашалась Марья Дмитриевна, — а я так еще больше полюбила бы то, что завтра осуждено на гибель.


[ 260 ]