Страница:Кузмин - Первая книга рассказов.djvu/267

Эта страница была вычитана


конъ совсѣмъ пьянъ былъ, все охалъ, а говоритъ: «прекрати, отецъ». Попъ повалилъ меня на кровать и хочетъ изъ блюдечка чаемъ поливать — крестить, значитъ, но я усилился, онъ и слѣзъ: «до свиданья, — говоритъ, — я еще съ тобой побесѣдую», — а какъ я пошелъ ихъ провожать, онъ возьми меня, да съ горки и пихни.

И старикъ заученнымъ тономъ повѣствовалъ, какъ онъ былъ у некрасовцевъ въ Турціи, какъ его хотѣли убить, какъ судили, какъ онъ сидѣлъ въ Суздалѣ, какъ его вездѣ спасалъ крестъ съ мощами, и онъ вынесъ изъ избы, низко наклоняясь въ дверяхъ, полый крестъ, гдѣ по мѣдной оправѣ было вычеканено: «мощи св. Петра, митрополита Московскаго, чудотворца, св. благовѣрной княгини Февроніи Муромской, св. пророка Іоны, св. благовѣрнаго царевича Дмитрія, преподобной матери нашей Маріи Египтяныни».

Внутри, черезъ окна, были видны иконы по полкамъ, красноватый огонь лампадокъ и свѣчей, книги на окнахъ и столѣ, голая скамейка съ полѣномъ въ изголовьѣ. И старецъ Леонтій, нараспѣвъ, смотря некстати веселыми глазами на Ваню, говорилъ:

— Крѣпко, сынокъ, стой въ вѣрѣ правой


Тот же текст в современной орфографии

кон совсем пьян был, всё охал, а говорит: «прекрати, отец». Поп повалил меня на кровать и хочет из блюдечка чаем поливать — крестить, значит, но я усилился, он и слез: «до свиданья, — говорит, — я еще с тобой побеседую», — а как я пошел их провожать, он возьми меня, да с горки и пихни.

И старик заученным тоном повествовал, как он был у некрасовцев в Турции, как его хотели убить, как судили, как он сидел в Суздале, как его везде спасал крест с мощами, и он вынес из избы, низко наклоняясь в дверях, полый крест, где по медной оправе было вычеканено: «мощи св. Петра, митрополита Московского, чудотворца, св. благоверной княгини Февроньи Муромской, св. пророка Ионы, св. благоверного царевича Дмитрия, преподобной матери нашей Марии Египтяныни».

Внутри, через окна, были видны иконы по полкам, красноватый огонь лампадок и свечей, книги на окнах и столе, голая скамейка с поленом в изголовье. И старец Леонтий, нараспев, смотря некстати веселыми глазами на Ваню, говорил:

— Крепко, сынок, стой в вере правой

[ 259 ]