изъ-за него стрѣляться? Тогда, пожалуй, Ларіону Дмитріевичу не пришлось бы брать ни кучера къ лошадямъ, ни швейцара къ дверямъ и не ходить къ доктору, когда зубы болятъ. Чтобы не было Ѳедора, нужно бы…
— А вы насъ дожидаетесь? — закричала Арина Дмитріевна, слѣзая съ дрожекъ, межъ тѣмъ какъ Парфенъ и Марья Дмитріевна забирали кульки и мѣшечки, и черная дворовая собака съ лаемъ вертѣлась вокругъ.
На Петровъ день собирались съѣздить въ скитъ верстахъ въ сорока за Волгой, чтобы отстоять обѣдню съ попомъ на такой большой праздникъ и повидаться съ Анной Никаноровной, дальней родственницей Сорокиныхъ, жившей на пчельникѣ у скита; въ Черемшаны, гдѣ жили дочери Прохора Никитича, отложили ѣхать до Ильина дня, чтобы прогостить до конца ярмарки, куда собирался съѣздить и Ваня. Въ сентябрѣ думали съѣхаться, — женщины изъ Черемшанъ, мужчины — изъ Нижняго, а Ваня въ концѣ августа, прямо, не заѣзжая сюда, въ Петербургъ. Дня за четыре до отъѣзда, почти уложившись въ дорогу,
из-за него стреляться? Тогда, пожалуй, Лариону Дмитриевичу не пришлось бы брать ни кучера к лошадям, ни швейцара к дверям и не ходить к доктору, когда зубы болят. Чтобы не было Федора, нужно бы…
— А вы нас дожидаетесь? — закричала Арина Дмитриевна, слезая с дрожек, меж тем как Парфен и Марья Дмитриевна забирали кульки и мешочки, и черная дворовая собака с лаем вертелась вокруг.
На Петров день собирались съездить в скит верстах в сорока за Волгой, чтобы отстоять обедню с попом на такой большой праздник и повидаться с Анной Никаноровной, дальней родственницей Сорокиных, жившей на пчельнике у скита; в Черемшаны, где жили дочери Прохора Никитича, отложили ехать до Ильина дня, чтобы прогостить до конца ярмарки, куда собирался съездить и Ваня. В сентябре думали съехаться, — женщины из Черемшан, мужчины — из Нижнего, а Ваня в конце августа, прямо, не заезжая сюда, в Петербург. Дня за четыре до отъезда, почти уложившись в дорогу,
