вообще. Я былъ какъ пораженный громомъ, и плохо слышалъ дальнѣйшія подробности грядущаго бѣдствья.
— Я ѣду съ вами, — сказалъ я, вставая. Луиза посмотрѣла на меня съ удивленіемъ сквозь слезы. — Вы думаете? — проговорила она и смолкла. «Я не могу жить безъ васъ, это равнялось бы смерти», и я долго и горячо говорилъ о своей любви и готовности слѣдовать за моей любовницей куда угодно, ходя по комнатѣ взадъ и впередъ мимо уже не плачущей госпожи де-Томбель. Наконецъ, когда я умолкъ, раздался ея голосъ, серьезный и почти сердитый: — Это все прекрасно, но вы думаете только о себѣ, я же не могу являться въ Парижъ съ готовымъ любовникомъ. — И, стараясь улыбкой загладить жестокость первыхъ словъ, она продолжала: — «былъ бы одинъ выходъ, но не знаю, согласитесь ли вы на это».
— Я на все согласенъ, чтобы быть вмѣстѣ съ вами.
— Уѣзжайте со мной, но въ качествѣ моего слуги.
— Слуги! — невольно воскликнулъ я.
— Только для другихъ, ненужныхъ намъ людей, вы назоветесь слугою, для меня же
вообще. Я был как пораженный громом, и плохо слышал дальнейшие подробности грядущего бедствья.
— Я еду с вами, — сказал я, вставая. Луиза посмотрела на меня с удивлением сквозь слезы. — Вы думаете? — проговорила она и смолкла. «Я не могу жить без вас, это равнялось бы смерти», и я долго и горячо говорил о своей любви и готовности следовать за моей любовницей куда угодно, ходя по комнате взад и вперед мимо уже не плачущей госпожи де-Томбель. Наконец, когда я умолк, раздался её голос, серьезный и почти сердитый: — Это всё прекрасно, но вы думаете только о себе, я же не могу являться в Париж с готовым любовником. — И, стараясь улыбкой загладить жестокость первых слов, она продолжала: — «был бы один выход, но не знаю, согласитесь ли вы на это».
— Я на всё согласен, чтобы быть вместе с вами.
— Уезжайте со мной, но в качестве моего слуги.
— Слуги! — невольно воскликнул я.
— Только для других, ненужных нам людей, вы назоветесь слугою, для меня же
