— Да отъ него же и слышала; говоритъ, недѣли на три.
— Ну, это еще не такъ страшно!
— А сегодня еще Ваня Смуровъ спрашивалъ, когда будетъ у насъ Штрупъ.
— А ему-то на что?
— Не знаю, дѣло какое-то.
— У Вани со Штрупомъ? — Вотъ оригинально!
— Ну, Ната, намъ пора, — старалась защебетать Анна Николаевна, и обѣ дамы, шурша юбками, удалились, увѣренныя, что онѣ очень похожи на свѣтскихъ дамъ романовъ Прево и Онэ, которые онѣ читали въ переводѣ.
Въ апрѣлѣ былъ поднятъ вопросъ о дачѣ. Алексѣй Васильевичъ долженъ былъ часто, почти ежедневно бывать въ городѣ; Кока съ Бобой также, и планы Анны Николаевны и Наты относительно Волги висѣли въ воздухѣ. Колебались между Теріоками и Сестрорѣцкомъ, но, независимо отъ мѣста дачи, всѣ заботились о лѣтнихъ платьяхъ. Въ раскрытыя окна летѣла пыль и слышался шумъ ѣзды и звонки конокъ.
Готовить уроки, читать Ваня уходилъ
— Да от него же и слышала; говорит, недели на три.
— Ну, это еще не так страшно!
— А сегодня еще Ваня Смуров спрашивал, когда будет у нас Штруп.
— А ему-то на что?
— Не знаю, дело какое-то.
— У Вани со Штрупом? — Вот оригинально!
— Ну, Ната, нам пора, — старалась защебетать Анна Николаевна, и обе дамы, шурша юбками, удалились, уверенные, что они очень похожи на светских дам романов Прево и Онэ, которые они читали в переводе.
В апреле был поднят вопрос о даче. Алексей Васильевич должен был часто, почти ежедневно бывать в городе; Кока с Бобой также, и планы Анны Николаевны и Наты относительно Волги висели в воздухе. Колебались между Териоками и Сестрорецком, но, независимо от места дачи, все заботились о летних платьях. В раскрытые окна летела пыль и слышался шум езды и звонки конок.
Готовить уроки, читать Ваня уходил
