— Это не благоразумно съ твоей стороны! Помимо денежной цѣнности, оно безцѣнно, какъ фамильная вещь.
— Это прямо предвѣстіе несчастій.
— Будемъ надѣяться, что смерть Льва Ивановича достаточно несчастное извѣстіе, чтобы исчерпать всю бѣду.
Генералъ завздыхалъ снова. Павла Петровна не удержалась, чтобы не начать:
— Не взялъ ли его Павиликинъ съ собою? Отъ него станется!
— Зачѣмъ? Разсмотрѣть? Такъ онъ его и такъ хорошо видѣлъ и спрашивалъ, сколько за него давали антиквары и все прочее.
— Могъ и такъ, просто, взять.
— То-есть, своровалъ, по-твоему?
Павла Петровна не поспѣла отвѣтить, потому что въ разговоръ вступила Настя, быстро и взволнованно вошедшая въ комнату.
— Папа! — громко заговорила она: — Сергѣй Павловичъ дѣлаетъ мнѣ предложеніе; надѣюсь, ты не противъ?
— Не теперь, не теперь! — замахалъ на нее руками генералъ.
— Отчего? Что за сроки? Ты его достаточно хорошо знаешь, — сказала Настя и покраснѣла.
— Это не благоразумно с твоей стороны! Помимо денежной ценности, оно бесценно, как фамильная вещь.
— Это прямо предвестие несчастий.
— Будем надеяться, что смерть Льва Ивановича достаточно несчастное известие, чтобы исчерпать всю беду.
Генерал завздыхал снова. Павла Петровна не удержалась, чтобы не начать:
— Не взял ли его Павиликин с собою? От него станется!
— Зачем? Рассмотреть? Так он его и так хорошо видел и спрашивал, сколько за него давали антиквары и всё прочее.
— Мог и так, просто, взять.
— То есть, своровал, по-твоему?
Павла Петровна не поспела ответить, потому что в разговор вступила Настя, быстро и взволнованно вошедшая в комнату.
— Папа! — громко заговорила она: — Сергей Павлович делает мне предложение; надеюсь, ты не против?
— Не теперь, не теперь! — замахал на нее руками генерал.
— Отчего? Что за сроки? Ты его достаточно хорошо знаешь, — сказала Настя и покраснела.
