Не снимая послѣ прогулки мѣховой шляпы съ розанами, Настя присѣла на край стула, между тѣмъ какъ ея кавалеръ продолжалъ ходить по комнатѣ съ чуть покраснѣвшими отъ мороза щеками. Дѣвушка легко и весело говорила, но слышалось какое-то безпокойство за этимъ щебетаньемъ.
— Мы отлично проѣхались! Такъ пріятно: морозъ и солнце! Я обожаю набережную!…
— Да.
— Я страшно люблю ѣздить на лошадяхъ, особенно верхомъ; лѣтомъ я цѣлыми днями пропадаю на такихъ прогулкахъ. Вы не были у насъ въ «Святой Кручѣ»?
— Нѣтъ. Я предпочитаю автомобили.
— У васъ дурной вкусъ… Вѣдь вы знаете «Святая Круча», и «Алексѣевское», и «Льговка», это — все мое, личное; я очень богатая невѣста. Потомъ тетушка Павла Петровна дѣлаетъ меня единственной наслѣдницей. Видите, — я вамъ совѣтую подумать.
— Гдѣ ужъ намъ съ суконнымъ рыломъ въ калачный рядъ!
— Откуда у васъ такія поговорки приказчичьи?
Не снимая после прогулки меховой шляпы с розанами, Настя присела на край стула, между тем как её кавалер продолжал ходить по комнате с чуть покрасневшими от мороза щеками. Девушка легко и весело говорила, но слышалось какое-то беспокойство за этим щебетаньем.
— Мы отлично проехались! Так приятно: мороз и солнце! Я обожаю набережную!…
— Да.
— Я страшно люблю ездить на лошадях, особенно верхом; летом я целыми днями пропадаю на таких прогулках. Вы не были у нас в «Святой Круче»?
— Нет. Я предпочитаю автомобили.
— У вас дурной вкус… Ведь вы знаете «Святая Круча», и «Алексеевское», и «Льговка», это — всё мое, личное; я очень богатая невеста. Потом тетушка Павла Петровна делает меня единственной наследницей. Видите, — я вам советую подумать.
— Где уж нам с суконным рылом в калачный ряд!
— Откуда у вас такие поговорки приказчичьи?
