кова“ и, нарочно стуча каблуками, чтобы вызвать швейцара изъ его помѣщенія съ запахомъ пирога на всю лѣстницу, безотчетно сообразивши, спросила:
— Госпожа Скачкова еще не въ городѣ?
— Никакъ нѣтъ-съ, раньше двадцатаго не будутъ.
— И никого при квартирѣ не оставлено?
— А кого вамъ угодно?
— Подруга моя у нихъ жила, — врала Анна по вдохновенію.
— Что же, она въ нѣмкахъ у нихъ при дѣтяхъ?
— Да, да! — обрадовалась спрашивающая.
— Онѣ съ дѣтьми и уѣхали, — молвилъ, улыбнувшись, швейцаръ.
— Я знаю… я узнать хотѣла, — и дѣвушка рылась въ кошелькѣ, гдѣ вмѣстѣ были смѣшаны и двугривенные, и пятіалтынные, и гривенники съ мѣдью, краснѣя и не находя. Собесѣдникъ, слѣдя за ея движеніями, нарочно медленно говорилъ:
— Дарья Гавриловна при квартирѣ оставлена и потомъ барынинъ братъ, Павелъ Андреевичъ, временно проживаютъ; Гавриловна имъ услуживаетъ.
Анна, ничего не найдя, закрыла кошелекъ и спросила:
кова“ и, нарочно стуча каблуками, чтобы вызвать швейцара из его помещения с запахом пирога на всю лестницу, безотчетно сообразивши, спросила:
— Госпожа Скачкова еще не в городе?
— Никак нет-с, раньше двадцатого не будут.
— И никого при квартире не оставлено?
— А кого вам угодно?
— Подруга моя у них жила, — врала Анна по вдохновению.
— Что же, она в немках у них при детях?
— Да, да! — обрадовалась спрашивающая.
— Они с детьми и уехали, — молвил, улыбнувшись, швейцар.
— Я знаю… я узнать хотела, — и девушка рылась в кошельке, где вместе были смешаны и двугривенные, и пятиалтынные, и гривенники с медью, краснея и не находя. Собеседник, следя за её движениями, нарочно медленно говорил:
— Дарья Гавриловна при квартире оставлена и потом барынин брат, Павел Андреевич, временно проживают; Гавриловна им услуживает.
Анна, ничего не найдя, закрыла кошелек и спросила:
