„вольно“ и залаяли, вытянувъ широкія лапы. Дѣти казались глухими. Женичка схватилъ сзади сестру и повлекъ въ комнату. Машукъ кричала весело, будто ее рѣзали, и болтала ногами, на которыхъ изъ-подъ задравшагося платья видны были клѣтчатые чулки, къ шумной радости мальчишекъ. Хлопнула дверь, тарелка со стѣны свалилась (простая тарелка съ синей мельницей, почему-то вывѣшенная Боскеткиными), собаки окончательно вскочили, а Анна Львовна, снявъ лиловый чепецъ, сказала:
— Ужасно душно! —
Выброшенная Машукъ кричала уже на мокрой травѣ, Сашукъ швырялъ осколками, Доримедондъ стыдился, собаки старались лизнуть въ носъ г-на Полукласова, который, похожій на согнутую дранку изъ пирожной корзинки, увѣрялъ, что несмотря на то, что служитъ въ кавалеріи, можетъ понимать и гражданскія заслуги. Вероника Платоновна въ общемъ шумѣ все ждала, когда гостья скажетъ — „извините“.
— Можетъ быть, еще молока?
— Извините: очень душно.
Хозяйка растерянно поглядѣла въ окно, гдѣ подъ черной тучей лугъ ядовито зеленѣлъ отъ наново явившагося солнца.
— Хотите пройтись?
— Женичка, мы уходимъ!
— Сейчасъ, мама! идите! Я ищу трубку!
Зеленѣе луга въ полоскахъ платье проскользнуло въ дверь, какъ только наружная закрылась.
— Трубку, трубку! противный! такъ ты ищешь трубку?
Они черезъ порогъ, стоя у притолоки, цѣловались, послѣ каждаго слова, смѣясь. Часы забили двѣнадцать, часъ, два!
„вольно“ и залаяли, вытянув широкие лапы. Дети казались глухими. Женичка схватил сзади сестру и повлек в комнату. Машук кричала весело, будто ее резали, и болтала ногами, на которых из-под задравшегося платья видны были клетчатые чулки, к шумной радости мальчишек. Хлопнула дверь, тарелка со стены свалилась (простая тарелка с синей мельницей, почему-то вывешенная Боскеткиными), собаки окончательно вскочили, а Анна Львовна, сняв лиловый чепец, сказала:
— Ужасно душно! —
Выброшенная Машук кричала уже на мокрой траве, Сашук швырял осколками, Доримедонд стыдился, собаки старались лизнуть в нос г-на Полукласова, который, похожий на согнутую дранку из пирожной корзинки, уверял, что несмотря на то, что служит в кавалерии, может понимать и гражданские заслуги. Вероника Платоновна в общем шуме всё ждала, когда гостья скажет — „извините“.
— Может быть, еще молока?
— Извините: очень душно.
Хозяйка растерянно поглядела в окно, где под черной тучей луг ядовито зеленел от наново явившегося солнца.
— Хотите пройтись?
— Женичка, мы уходим!
— Сейчас, мама! идите! Я ищу трубку!
Зеленее луга в полосках платье проскользнуло в дверь, как только наружная закрылась.
— Трубку, трубку! противный! так ты ищешь трубку?
Они через порог, стоя у притолоки, целовались, после каждого слова, смеясь. Часы забили двенадцать, час, два!
