— Такъ поступаютъ только негодяи! Да, я повторяю, что вы — негодяй и готовъ подтвердить это какимъ угодно оружіемъ.
Брукъ посмотрѣлъ на меня удивленно.
— Простите, вы предлагаете мнѣ дуэль, насколько я понимаю. Я не могу ея принять, такъ какъ не владѣю никакимъ оружіемъ.
— Что же нужно сдѣлать съ вами, чтобы вы исчезли? Можетъ быть, вы желаете отступного?
— То-есть какого отступного?
— Ну, можетъ быть, вы согласитесь взять денегъ и не досаждать намъ болѣе.
Молодой человѣкъ молчалъ.
— Сколько? — спросилъ я, съ трудомъ преодолѣвая внезапное отвращеніе.
— Я думалъ, что сумма вамъ извѣстная: десять тысячъ франковъ, — пробормоталъ Брукъ, оживляясь.
Мое презрѣніе распространилось почти на г-жу Гарнье, которая могла когда-то дать сердечныя нрава столь презрѣнному человѣку. Я тотчасъ выдалъ ему чекъ и самъ отправился въ контору, чтобы онъ при мнѣ взялъ билетъ. Какъ оказалось, онъ отправился въ Женеву.
Собиралась гроза, и я долго не могъ уснуть. Я гулялъ по отельному саду въ темнотѣ съ той стороны, куда выходили окна г-жи Гарнье. Когда я натыкался на кусты жасмина, они пахли сильнѣе. Вдали уже синѣли молніи, будто кто-нибудь чиркалъ отсырѣвшей спичкой но небесной коробкѣ. Наконецъ, получилась болѣе ясная и длительная молнія безъ удара, — и я увидѣлъ, что окно Сесиль открылось. Въ то же мгновеніе я замѣтилъ человѣка, быстро промелькнувшаго по направленію къ открытому окну. Казалось, вмѣстѣ
— Так поступают только негодяи! Да, я повторяю, что вы — негодяй и готов подтвердить это каким угодно оружием.
Брук посмотрел на меня удивленно.
— Простите, вы предлагаете мне дуэль, насколько я понимаю. Я не могу её принять, так как не владею никаким оружием.
— Что же нужно сделать с вами, чтобы вы исчезли? Может быть, вы желаете отступного?
— То есть какого отступного?
— Ну, может быть, вы согласитесь взять денег и не досаждать нам более.
Молодой человек молчал.
— Сколько? — спросил я, с трудом преодолевая внезапное отвращение.
— Я думал, что сумма вам известная: десять тысяч франков, — пробормотал Брук, оживляясь.
Мое презрение распространилось почти на г-жу Гарнье, которая могла когда-то дать сердечные нрава столь презренному человеку. Я тотчас выдал ему чек и сам отправился в контору, чтобы он при мне взял билет. Как оказалось, он отправился в Женеву.
Собиралась гроза, и я долго не мог уснуть. Я гулял по отельному саду в темноте с той стороны, куда выходили окна г-жи Гарнье. Когда я натыкался на кусты жасмина, они пахли сильнее. Вдали уже синели молнии, будто кто-нибудь чиркал отсыревшей спичкой но небесной коробке. Наконец, получилась более ясная и длительная молния без удара, — и я увидел, что окно Сесиль открылось. В то же мгновение я заметил человека, быстро промелькнувшего по направлению к открытому окну. Казалось, вместе
