вина на поплавкѣ нѣтъ и нечего изъ-за этого разстраиваться.
Иванъ Павловичъ оказался, конечно, совершенно правъ. Никакого Сенъ-Пере имъ не дали, пришлось нить обыкновенное Шабли, по когда они уже собирались уходить, вдругъ старшій лакей поднялся изъ трюма, неся въ рукахъ длинную, запыленную бутылку.
— Исключительное счастье, господинъ: у насъ оказалась одна бутылка того вина, что вы спрашивали. Прямо какимъ-то чудомъ сохранилась. Прикажете открыть?
Викторъ взялъ покрытую пылью и паутиной бутылку, повертѣлъ ее и отвѣтилъ:
— Зачѣмъ же ее теперь открывать! Мы уже позавтракали. Сохраните ее до слѣдующаго нашего прихода.
Черезъ нѣсколько дней Викторъ получилъ записку, въ которой Елизавета Петровна сообщала ему о томъ, какъ ей жалко, что они уѣхали раньше, такъ что она даже не успѣла съ нимъ проститься, а въ припискѣ говорилось: „Относительно обѣщанной прогулки вы не безпокойтесь и не считайте меня за обманщицу. Мнѣ очень скоро придется по дѣламъ пріѣхать въ городъ на три дня и я смогу исполнить свое обѣщаніе, если вы сами о немъ еще не позабыли“.
Еще бы онъ позабылъ! Онъ только и думалъ о немъ, и потомъ какая удача: только что онъ собирался впадать въ отчаяніе, — и снова все устраивается, какъ нельзя лучше. Положимъ, все устроилось не такъ хорошо, какъ могло бы: начать хотя бы съ того, что Елизавета Петровна пріѣхала въ такой
вина на поплавке нет и нечего из-за этого расстраиваться.
Иван Павлович оказался, конечно, совершенно прав. Никакого Сен-Пере им не дали, пришлось нить обыкновенное Шабли, по когда они уже собирались уходить, вдруг старший лакей поднялся из трюма, неся в руках длинную, запыленную бутылку.
— Исключительное счастье, господин: у нас оказалась одна бутылка того вина, что вы спрашивали. Прямо каким-то чудом сохранилась. Прикажете открыть?
Виктор взял покрытую пылью и паутиной бутылку, повертел ее и ответил:
— Зачем же ее теперь открывать! Мы уже позавтракали. Сохраните ее до следующего нашего прихода.
Через несколько дней Виктор получил записку, в которой Елизавета Петровна сообщала ему о том, как ей жалко, что они уехали раньше, так что она даже не успела с ним проститься, а в приписке говорилось: „Относительно обещанной прогулки вы не беспокойтесь и не считайте меня за обманщицу. Мне очень скоро придется по делам приехать в город на три дня и я смогу исполнить свое обещание, если вы сами о нём еще не позабыли“.
Еще бы он позабыл! Он только и думал о нём, и потом какая удача: только что он собирался впадать в отчаяние, — и снова всё устраивается, как нельзя лучше. Положим, всё устроилось не так хорошо, как могло бы: начать хотя бы с того, что Елизавета Петровна приехала в такой
