пассажировъ. Онъ бѣжалъ черезъ двѣ ступеньки, когда швейцаръ попросилъ его внизъ.
— Вамъ въ пятый номеръ?
— Да, а что?
— Такъ что господа въ понедѣльникъ уже уѣхали.
— Уѣхали? Куда? Они перемѣнили квартиру?
— Нѣтъ, квартира осталась за ними, они въ провинцію уѣхали на лѣто, въ Смоленскую губернію.
— И Елизавета Петровна?
— Всѣ, всѣ уѣхали и барышня.
Зачѣмъ же хлопали флаги и солдаты играли „Каролину?“.
Викторъ былъ такъ убитъ, что, казалось, ничто не могло бы его развеселить, или утѣшить. Все, что прежде вселяло въ него веселую радость, теперь казалось несносной и недоброй насмѣшкой. Онъ едва сознавалъ, въ какомъ направленіи онъ двигался по улицѣ и только когда увидѣлъ бѣлыя трубы пароходовъ, ждущихъ своихъ пассажировъ, онъ пришелъ въ себя отъ усилившейся горести. Какъ-будто желая растравить свою рану, онъ остановился противъ пристани и смотрѣлъ, какъ на палубѣ толстая дама кормила шоколадомъ двухъ маленькихъ дѣвочекъ, собачка лаяла на проѣзжавшіе автомобили и двѣ мѣщанки въ платочкахъ слушали, что говорилъ имъ загорѣлый и простоватый священникъ.
— Если ты хочешь завтракать на поплавкѣ, то идемъ лучше къ Александровскому саду. Я самъ иду туда.
Викторъ медленно повернулъ свое лицо къ говоря-
пассажиров. Он бежал через две ступеньки, когда швейцар попросил его вниз.
— Вам в пятый номер?
— Да, а что?
— Так что господа в понедельник уже уехали.
— Уехали? Куда? Они переменили квартиру?
— Нет, квартира осталась за ними, они в провинцию уехали на лето, в Смоленскую губернию.
— И Елизавета Петровна?
— Все, все уехали и барышня.
Зачем же хлопали флаги и солдаты играли „Каролину?“.
Виктор был так убит, что, казалось, ничто не могло бы его развеселить, или утешить. Всё, что прежде вселяло в него веселую радость, теперь казалось несносной и недоброй насмешкой. Он едва сознавал, в каком направлении он двигался по улице и только когда увидел белые трубы пароходов, ждущих своих пассажиров, он пришел в себя от усилившейся горести. Как будто желая растравить свою рану, он остановился против пристани и смотрел, как на палубе толстая дама кормила шоколадом двух маленьких девочек, собачка лаяла на проезжавшие автомобили и две мещанки в платочках слушали, что говорил им загорелый и простоватый священник.
— Если ты хочешь завтракать на поплавке, то идем лучше к Александровскому саду. Я сам иду туда.
Виктор медленно повернул свое лицо к говоря-
