Сегодня все, казалось, сошло съ ума: и солнце, и вѣтеръ, и улицы, и прохожіе. Послѣ тусклой дождливой недѣли вдругъ разорвалось ясное небо, вѣтеръ хлопалъ окнами и дверьми, будто опрометью сбѣгалъ съ чердака; перья на шляпахъ трепались, витрины блестѣли; въ нихъ отражались облака и птицы такъ, что иногда было трудно сообразить, гдѣ небо, гдѣ окна, — словно качельное колесо, что на вѣнскомъ Пратерѣ, завертѣлось отъ этого вѣтра. И прохожіе и проѣзжіе оказывались заразъ въ разныхъ мѣстахъ, автомобили пѣли, какъ старинные почтовые рожки, мѣдные солдаты шли съ музыкой, и хвосты лошадей раздувались фонтанами.
Былъ праздникъ, на верху хлопали флаги и настоящіе фонтаны въ скверахъ, качаемые вѣтромъ, обливали гуляющихъ. Рѣка, еще не привыкшая быть безъ льда, рябила холодную, тяжелую поверхность ровными, темносиними и бѣлыми кусочками.
Викторъ вскочилъ, подошелъ къ окну и воскликнулъ:
— Ура! мое желаніе исполнилось. Я уже двѣ недѣли ждалъ этого дня и вотъ онъ наступилъ.
Онъ хотѣлъ было уже позвонить одѣваться, но вспомнилъ, что его родственники уѣхали и онъ одинъ въ квартирѣ, гдѣ мебель стояла въ чехлахъ, а плохія
Сегодня всё, казалось, сошло с ума: и солнце, и ветер, и улицы, и прохожие. После тусклой дождливой недели вдруг разорвалось ясное небо, ветер хлопал окнами и дверьми, будто опрометью сбегал с чердака; перья на шляпах трепались, витрины блестели; в них отражались облака и птицы так, что иногда было трудно сообразить, где небо, где окна, — словно качельное колесо, что на венском Пратере, завертелось от этого ветра. И прохожие и проезжие оказывались зараз в разных местах, автомобили пели, как старинные почтовые рожки, медные солдаты шли с музыкой, и хвосты лошадей раздувались фонтанами.
Был праздник, на верху хлопали флаги и настоящие фонтаны в скверах, качаемые ветром, обливали гуляющих. Река, еще не привыкшая быть без льда, рябила холодную, тяжелую поверхность ровными, тёмно-синими и белыми кусочками.
Виктор вскочил, подошел к окну и воскликнул:
— Ура! мое желание исполнилось. Я уже две недели ждал этого дня и вот он наступил.
Он хотел было уже позвонить одеваться, но вспомнил, что его родственники уехали и он один в квартире, где мебель стояла в чехлах, а плохие
