— Варвара Петровна мнѣ ничего не могла совѣтовать, во-первыхъ потому что я ѣду туда одинъ.
— Какъ одинъ? Что же твоя жена — не ѣдетъ?
— Да я и ѣду съ тою цѣлью, чтобъ быть одному.
— Ну знаешь, поссориться съ Варварой Петровной, это нужно имѣть большое искусство!
— Да, да! Я самъ такъ думалъ, а оказывается — она, какъ и всѣ… Вѣдь что она мнѣ сказала, ты представь только, что она мнѣ сказала!
— Что же она могла тебѣ сказать? Я увѣренъ, что Варвара Петровна никакой глупости не скажетъ. А что она сказала какую-нибудь правду, на которую ты обидѣлся, это можетъ быть. Только знаешь что, обижаться на твою жену — это просто не умно.
— Я говорилъ совершенно то же самое до вчерашняго дня; и, навѣрное, всѣ будутъ говорить, что я — фантазеръ и ищу невозможнаго. Но я такъ не могу, понимаешь, не могу!
— Объясни мнѣ, ради Бога, чего ты не можешь, и чѣмъ тебя такъ возмутила Варвара Петровна?
— Она сказала: „завтра будетъ хорошая погода“.
— Что такое?
— Завтра будетъ хорошая погода.
Я съ удивленіемъ взглянулъ на Олега, думая — не сошелъ ли мой другъ съ ума. Уловивъ этотъ взглядъ, онъ быстро отвѣтилъ:
— Ты не думай, что я сошелъ съ ума, нѣтъ, нѣтъ… Если ты все узнаешь, ты даже не скажешь, что я слишкомъ чувствителенъ или подозрителенъ и поймешь, почему я уѣзжаю въ Египетъ, а можетъ быть, и еще дальше навсегда. Ты самъ знаешь лучше меня, какая женщина Варвара Петровна; но что мнѣ было въ ней всего цѣннѣе, это ея небанальность…
— Варвара Петровна мне ничего не могла советовать, во-первых потому что я еду туда один.
— Как один? Что же твоя жена — не едет?
— Да я и еду с тою целью, чтоб быть одному.
— Ну знаешь, поссориться с Варварой Петровной, это нужно иметь большое искусство!
— Да, да! Я сам так думал, а оказывается — она, как и все… Ведь что она мне сказала, ты представь только, что она мне сказала!
— Что же она могла тебе сказать? Я уверен, что Варвара Петровна никакой глупости не скажет. А что она сказала какую-нибудь правду, на которую ты обиделся, это может быть. Только знаешь что, обижаться на твою жену — это просто не умно.
— Я говорил совершенно то же самое до вчерашнего дня; и, наверное, все будут говорить, что я — фантазер и ищу невозможного. Но я так не могу, понимаешь, не могу!
— Объясни мне, ради Бога, чего ты не можешь, и чем тебя так возмутила Варвара Петровна?
— Она сказала: „завтра будет хорошая погода“.
— Что такое?
— Завтра будет хорошая погода.
Я с удивлением взглянул на Олега, думая — не сошел ли мой друг с ума. Уловив этот взгляд, он быстро ответил:
— Ты не думай, что я сошел с ума, нет, нет… Если ты всё узнаешь, ты даже не скажешь, что я слишком чувствителен или подозрителен и поймешь, почему я уезжаю в Египет, а может быть, и еще дальше навсегда. Ты сам знаешь лучше меня, какая женщина Варвара Петровна; но что мне было в ней всего ценнее, это её небанальность…
