Въ городѣ можно было бы въ случаѣ крайней нужды и усталости сѣсть хотя бы на кучу сѣраго снѣга, а здѣсь въ семи верстахъ отъ Царскаго!…
Автомобиль лежалъ на боку, отдѣленный большой канавой отъ дороги въ лужахъ. Екатерина Петровна посмотрѣла вслѣдъ уходившему безъ шубы шофферу и улыбнулась.
Видите, миссъ Битти, какъ опасно дѣлать такія признанія: даже автомобиль не выдержалъ и сковырнулся…
Маленькая англичанка протянула руки впередъ, будто прося о помощи.
— Ничего, ничего! Теперь придется маршировать по грязи часа два. Что-жъ дѣлать! Не влюбляйтесь!
— Катя, вы сама, вы сами…
— Что я сама? Я сама влюбилась въ Володю? У насъ это запрещено закономъ, а я — человѣкъ разсудительный. Володя — мнѣ братъ.
— Вы сами заставили меня признаться… Вырвали у меня мой секретъ и смѣетесь… Вы — злая дѣвушка, Катя!
— Я не смѣюсь, я шучу. Если вамъ это непріятно, я перестану. Очень скучно ждать. Хорошо, что не холодно и нѣтъ дождя.
Екатерина Петровна подняла лицо къ блѣдно-бурому небу и, запахнувшись широкимъ пальто, продолжала:
— Только бы мама не стала безпокоиться. Въ театръ, конечно, мы опоздали.
В городе можно было бы в случае крайней нужды и усталости сесть хотя бы на кучу серого снега, а здесь в семи верстах от Царского!…
Автомобиль лежал на боку, отделенный большой канавой от дороги в лужах. Екатерина Петровна посмотрела вслед уходившему без шубы шофёру и улыбнулась.
Видите, мисс Битти, как опасно делать такие признания: даже автомобиль не выдержал и сковырнулся…
Маленькая англичанка протянула руки вперед, будто прося о помощи.
— Ничего, ничего! Теперь придется маршировать по грязи часа два. Что ж делать! Не влюбляйтесь!
— Катя, вы сама, вы сами…
— Что я сама? Я сама влюбилась в Володю? У нас это запрещено законом, а я — человек рассудительный. Володя — мне брат.
— Вы сами заставили меня признаться… Вырвали у меня мой секрет и смеетесь… Вы — злая девушка, Катя!
— Я не смеюсь, я шучу. Если вам это неприятно, я перестану. Очень скучно ждать. Хорошо, что не холодно и нет дождя.
Екатерина Петровна подняла лицо к бледно-бурому небу и, запахнувшись широким пальто, продолжала:
— Только бы мама не стала беспокоиться. В театр, конечно, мы опоздали.
