чулкѣ ея была большая дыра. На ступенькахъ синьора свалилась, зазвенѣвъ посудой, не могла подняться и такъ, не выпуская изъ одной руки подола, почти на четверенькахъ уползла въ двери. Молодыхъ людей уже давно не было. Я не зналъ, что подумать и сидѣлъ надъ залитой скатертью, ожидая, что будетъ дальше.
Изъ сада по той же аллеѣ, по которой пришелъ и я, приближалась молодая, высокая женщина въ свѣтломъ платьѣ съ очень блѣднымъ, слегка опухлымъ лицомъ въ сопровожденіи мальчика лѣтъ пятнадцати. Только взойдя на террасу, она, казалось, замѣтила меня. Отвѣтивъ на мой поклонъ, она отослала мальчика и молча ждала, что я ей скажу. Наконецъ, поднявъ сѣрые глаза, она медленно спросила.
— Васъ прислалъ ко мнѣ синьоръ Валеріо Прокаччи? Чего ему нужно отъ меня? —
Я замѣтилъ, что никакого Валеріо не знаю. Тогда дама пробормотала.
— Странно. Въ такомъ случаѣ я знаю, кто васъ ко мнѣ послалъ! — но это доджно было быть завтра, по моему. Привѣтствую васъ, милый братецъ.
Она умолкла, стоя у стола. Я думалъ, что она разсматриваетъ кофейныя и ликерныя пятна, но оказалось, что она ихъ не видѣла, и размышляла неизвѣстно о чемъ. Наконецъ, она снова взглянула на меня, будто удивляясь, что я еще здѣсь, и слабо проговорила:
— Да, такъ завтра я васъ жду. Кланяйтесь. Господь вамъ поможетъ. —
Вѣроятно мальчишка гдѣ-нибудь подслушивалъ, потому что безъ всякаго зова явился, чтобы проводить меня до калитки. Я пробовалъ разузнать у него, что все это значитъ и кто была первая синьора, но онъ былъ или глухимъ, или полнѣйшимъ кретиномъ, по-
чулке её была большая дыра. На ступеньках синьора свалилась, зазвенев посудой, не могла подняться и так, не выпуская из одной руки подола, почти на четвереньках уползла в двери. Молодых людей уже давно не было. Я не знал, что подумать и сидел над залитой скатертью, ожидая, что будет дальше.
Из сада по той же аллее, по которой пришел и я, приближалась молодая, высокая женщина в светлом платье с очень бледным, слегка опухлым лицом в сопровождении мальчика лет пятнадцати. Только взойдя на террасу, она, казалось, заметила меня. Ответив на мой поклон, она отослала мальчика и молча ждала, что я ей скажу. Наконец, подняв серые глаза, она медленно спросила.
— Вас прислал ко мне синьор Валерио Прокаччи? Чего ему нужно от меня? —
Я заметил, что никакого Валерио не знаю. Тогда дама пробормотала.
— Странно. В таком случае я знаю, кто вас ко мне послал! — но это доджно было быть завтра, по моему. Приветствую вас, милый братец.
Она умолкла, стоя у стола. Я думал, что она рассматривает кофейные и ликерные пятна, но оказалось, что она их не видела, и размышляла неизвестно о чём. Наконец, она снова взглянула на меня, будто удивляясь, что я еще здесь, и слабо проговорила:
— Да, так завтра я вас жду. Кланяйтесь. Господь вам поможет. —
Вероятно мальчишка где-нибудь подслушивал, потому что без всякого зова явился, чтобы проводить меня до калитки. Я пробовал разузнать у него, что всё это значит и кто была первая синьора, но он был или глухим, или полнейшим кретином, по-
