громко разсмѣялась, потомъ надулась и отвѣтила басомъ:
— Ее самую, портъ бы ее побралъ! —
Я хотѣлъ было заикнуться про свои образчики, на дама дала знакъ рукою, чтобы я прекратилъ и сказала такъ же серьезно: „О дѣлахъ потомъ, теперь садись и пей. Беппо, еще кофею!“ Одинъ изъ молодыхъ людей вышелъ и сейчасъ же вернулся съ новой чашкой и чистой рюмкой, а другой все что-то хихикалъ въ кулакъ.
— Чего ты? — спросила она у смѣшливаго кавалера.
— Я смѣюсь на этого оригинала, который носитъ свои образчики подъ мышкой.
— У всякаго свои привычки, — отвѣтила Сколастика серьезно, на что оба гостя расхохотались.
— Полно. Онъ мнѣ нравится и если вы будете его обижать, я васъ отдую по щекамъ.
Затѣмъ, обращаясь ко мнѣ, синьора Риди сказала ласково:
— Не обращай на нихъ вниманія. Они — дураки и ничего не понимаютъ. Дай я тебя поцѣлую.
Отъ нея пахло пудрой, виномъ и кофеемъ и она все наклонялась то въ одну, то въ другую сторону, колыхая бюстъ. Принесли еще бутылки. Я уже осмѣлѣлъ и самъ обнялъ сосѣдку, чтобъ она не такъ бултыхалась. Кавалеры вынули карты и стали ихъ тасовать, какъ вдругъ изъ-за кустовъ выскочила дѣвочку лѣтъ десяти и громкимъ шепотомъ сказала: „пріѣхали!“ Синьора вскочила, тотчасъ опять сѣла, снова вскочила, повторяя заплетающимся языкомъ:
— Убирайте! убирайте все! захватите гитару! Чортъ бы васъ всѣхъ побралъ! —
Наконецъ сгребла оставшуюся посуду: рюмки, чашки, ложки въ подолъ и пошла въ комнаты. На правомъ
громко рассмеялась, потом надулась и ответила басом:
— Ее самую, порт бы ее побрал! —
Я хотел было заикнуться про свои образчики, на дама дала знак рукою, чтобы я прекратил и сказала так же серьезно: „О делах потом, теперь садись и пей. Беппо, еще кофею!“ Один из молодых людей вышел и сейчас же вернулся с новой чашкой и чистой рюмкой, а другой всё что-то хихикал в кулак.
— Чего ты? — спросила она у смешливого кавалера.
— Я смеюсь на этого оригинала, который носит свои образчики под мышкой.
— У всякого свои привычки, — ответила Сколастика серьезно, на что оба гостя расхохотались.
— Полно. Он мне нравится и если вы будете его обижать, я вас отдую по щекам.
Затем, обращаясь ко мне, синьора Риди сказала ласково:
— Не обращай на них внимания. Они — дураки и ничего не понимают. Дай я тебя поцелую.
От неё пахло пудрой, вином и кофеем и она всё наклонялась то в одну, то в другую сторону, колыхая бюст. Принесли еще бутылки. Я уже осмелел и сам обнял соседку, чтоб она не так бултыхалась. Кавалеры вынули карты и стали их тасовать, как вдруг из-за кустов выскочила девочку лет десяти и громким шепотом сказала: „приехали!“ Синьора вскочила, тотчас опять села, снова вскочила, повторяя заплетающимся языком:
— Убирайте! убирайте всё! захватите гитару! Чёрт бы вас всех побрал! —
Наконец сгребла оставшуюся посуду: рюмки, чашки, ложки в подол и пошла в комнаты. На правом
