будто хотѣла протерѣть ее насквозь. Она спросила нѣжно и ласково:
— Сколько вамъ лѣтъ, Антонъ Васильевичъ?
— Мнѣ?
— Да, вамъ.
— Тридцать два года.
— Отчего же вы такой старый? старше бабушки.
— Благодарю покорно! Вотъ и будь послѣ этого старымъ другомъ.
Бѣлогоровъ шутилъ, но, кажется, нѣсколько обидѣлся, или, во всякомъ случаѣ, огорчился. Дѣвушка протянула ему руку, забывъ, что она въ пыли, и ласково добавила:
— Не сердитесь! Я знаю, что вы хорошій человѣкъ и меня любите. А шкатулку я спрячу, она слишкомъ васъ нервитъ, какъ я вижу.
Лія Павловна считала себя какъ бы обрученной Ѳомушкѣ Завьялову, хотя до его отъѣзда на войну у нихъ ничего не было сказано ни о свадьбѣ, ни о любви по настоящему. Было ухаживаніе, но отъ другихъ флиртовъ Ліи этотъ отличался только тѣмъ, что онъ былъ послѣднимъ по времени, и тѣмъ, что онъ прервался до нѣкоторой степени насильственно отъѣздомъ молодого человѣка. Она не думала, должна ли она сохранить вѣрность уѣхавшему, но само собою вышло, что разлука, частыя письма, опасность, которой подвергался Ѳомушка, нѣкоторая романтичность положенія невѣсты, у которой женихъ на войнѣ, все такъ завлекло Лію, что она подлинно переживала и волненія, и радости, и страданія настоящей любви. Бабушка и дядя съ теткой, у которыхъ жила Лія Павловна, сирота, относились, повидимому, довольно равнодушно и легко къ этому роману, не ставя никакихъ препятствій, но и не поощряя его особенно.
будто хотела протереть ее насквозь. Она спросила нежно и ласково:
— Сколько вам лет, Антон Васильевич?
— Мне?
— Да, вам.
— Тридцать два года.
— Отчего же вы такой старый? старше бабушки.
— Благодарю покорно! Вот и будь после этого старым другом.
Белогоров шутил, но, кажется, несколько обиделся, или, во всяком случае, огорчился. Девушка протянула ему руку, забыв, что она в пыли, и ласково добавила:
— Не сердитесь! Я знаю, что вы хороший человек и меня любите. А шкатулку я спрячу, она слишком вас нервит, как я вижу.
Лия Павловна считала себя как бы обрученной Фомушке Завьялову, хотя до его отъезда на войну у них ничего не было сказано ни о свадьбе, ни о любви по настоящему. Было ухаживание, но от других флиртов Лии этот отличался только тем, что он был последним по времени, и тем, что он прервался до некоторой степени насильственно отъездом молодого человека. Она не думала, должна ли она сохранить верность уехавшему, но само собою вышло, что разлука, частые письма, опасность, которой подвергался Фомушка, некоторая романтичность положения невесты, у которой жених на войне, всё так завлекло Лию, что она подлинно переживала и волнения, и радости, и страдания настоящей любви. Бабушка и дядя с теткой, у которых жила Лия Павловна, сирота, относились, по-видимому, довольно равнодушно и легко к этому роману, не ставя никаких препятствий, но и не поощряя его особенно.
