случалось неудачныхъ вещей? Особенно, первая вещь… при томъ никто не знаетъ о вашей неудачѣ, всѣмъ картина нравится, только мы двое понимаемъ, чего тамъ недостаетъ. Мы будемъ работать, вы напишете другую картину, лучшую, которою будемъ гордиться съ открытымъ сердцемъ.
— Нѣтъ, картина хороша, я знаю это.
— Не упрямьтесь, это васъ недостойно… снимите съ выставки эту неудачную вещь…
— Что? Снять съ выставки? Ни за что!
— И вы говорите, что вы меня любите?
— Я васъ люблю, но не согласенъ исполнить пустые капризы. Вы можете ошибаться.
— Нѣтъ, я не ошибаюсь: картина отвратительна, — печально промолвила Фанни, очевидно, совершенно не ожидая взрыва, который произведутъ ея слова. Рындинъ вскочилъ и принялся бѣгать по комнатѣ.
— Боже мой, какъ я ошибался! Кто могъ предполагать, что одно пустое тщеславіе руководило вами все время! — чисто женское желаніе прославиться на чужой счетъ. Что вамъ за дѣло до меня, до моего таланта, разъ онъ не служитъ вашей славѣ? Теперь мнѣ все понятно: и ваше вниманіе, и ваша дружба, и совѣты, и такъ называемая любовь! Они исчезаютъ отъ первыхъ словъ глупца, показавшихся вамъ оскорбительными.
— Вы меня опозорили! — тихо сказала Фанни, освобождая свою руку.
— Я васъ обезсмертилъ!
— Не будемъ спорить. Вопросъ рѣшится очень просто. Желаете вы снять вашу картину съ выставки?
— Не желаю.
— Отлично. Тогда мнѣ нечего больше говорить. До свиданья!
— До свиданья!
— Не до свиданья, а прощайте! это навсегда…
случалось неудачных вещей? Особенно, первая вещь… при том никто не знает о вашей неудаче, всем картина нравится, только мы двое понимаем, чего там недостает. Мы будем работать, вы напишете другую картину, лучшую, которою будем гордиться с открытым сердцем.
— Нет, картина хороша, я знаю это.
— Не упрямьтесь, это вас недостойно… снимите с выставки эту неудачную вещь…
— Что? Снять с выставки? Ни за что!
— И вы говорите, что вы меня любите?
— Я вас люблю, но не согласен исполнить пустые капризы. Вы можете ошибаться.
— Нет, я не ошибаюсь: картина отвратительна, — печально промолвила Фанни, очевидно, совершенно не ожидая взрыва, который произведут её слова. Рындин вскочил и принялся бегать по комнате.
— Боже мой, как я ошибался! Кто мог предполагать, что одно пустое тщеславие руководило вами всё время! — чисто женское желание прославиться на чужой счет. Что вам за дело до меня, до моего таланта, раз он не служит вашей славе? Теперь мне всё понятно: и ваше внимание, и ваша дружба, и советы, и так называемая любовь! Они исчезают от первых слов глупца, показавшихся вам оскорбительными.
— Вы меня опозорили! — тихо сказала Фанни, освобождая свою руку.
— Я вас обессмертил!
— Не будем спорить. Вопрос решится очень просто. Желаете вы снять вашу картину с выставки?
— Не желаю.
— Отлично. Тогда мне нечего больше говорить. До свиданья!
— До свиданья!
— Не до свиданья, а прощайте! это навсегда…
