— Да, да, разумѣется. Благодарю васъ за участье. Какой ужасный случай!
— Ужасный? Пустяки!
— Т. е., какъ это пустяки?
Не отвѣчая на восклицаніе гостьи, Васса Петровна вдругъ спросила:
— Вы меня не узнаете?
— Нѣтъ.
— А, между тѣмъ, я у васъ была. Я у васъ зеркало торговала.
— Ахъ, такъ это были. ..
— Я, я. Вы тогда говорили насчетъ отраженій вашего и г-на Деболина, будто въ зеркалѣ остались какіе-то тамъ слѣды. Такъ это все пустяки! Модестъ Несторовичъ любитъ одну меня и — нераэлучимо мой!
Васса Петровна поднялась съ дивана, вся розовая и улыбающаяся, будто ее палилъ огонь; поднялась и Елизавета Николаевна.
— Все это можетъ быть, но я могу вамъ не повѣрить. Я бы хотѣла слышать это отъ самого Модеста Несторовича.
— И услышите!
— Можетъ быть, его здѣсь нѣтъ, вы вызвали меня только, чтобы издѣваться надо мной?
— Нѣтъ, онъ здѣсь и все подтвердитъ вамъ.
— Странно!
— Идемте, милая, не волнуйтесь, — покровительственно сказала Васса Петровна и, взявъ соперницу за руку, повела ее къ двери. Остановившись, она поцѣловала Жадынскую и еще разъ повторила:
— Не волнуйтесь.
Но онѣ не успѣли открытъ двери, какъ послѣднюю распахнула тетя Вѣра.
— Васса, Васса!.. Модестъ Несторовичъ... Какое несчастье!..
— Да, да, разумеется. Благодарю вас за участье. Какой ужасный случай!
— Ужасный? Пустяки!
— Т. е., как это пустяки?
Не отвечая на восклицание гостьи, Васса Петровна вдруг спросила:
— Вы меня не узнаёте?
— Нет.
— А, между тем, я у вас была. Я у вас зеркало торговала.
— Ах, так это были...
— Я, я. Вы тогда говорили насчёт отражений вашего и г-на Деболина, будто в зеркале остались какие-то там следы. Так это всё пустяки! Модест Несторович любит одну меня и — неразлучимо мой!
Васса Петровна поднялась с дивана, вся розовая и улыбающаяся, будто её палил огонь; поднялась и Елизавета Николаевна.
— Всё это может быть, но я могу вам не поверить. Я бы хотела слышать это от самого Модеста Несторовича.
— И услышите!
— Может быть, его здесь нет, вы вызвали меня только, чтобы издеваться надо мной?
— Нет, он здесь и всё подтвердит вам.
— Странно!
— Идемте, милая, не волнуйтесь, — покровительственно сказала Васса Петровна и, взяв соперницу за руку, повела её к двери. Остановившись, она поцеловала Жадынскую и ещё раз повторила:
— Не волнуйтесь.
Но они не успели открыть двери, как последнюю распахнула тётя Вера.
— Васса, Васса!.. Модест Несторович... Какое несчастье!..
