небрегалъ, увлекался тѣми же видами спорта и носилъ ботинки съ высочайшими каблуками, наружными и внутренними, чтобы хоть на полвершка догнать бъ ростѣ свой идеалъ. Любилъ тѣ же лакомства, такъ же причесывался, такъ же подергивалъ правымъ плечомъ и хоть и не ухаживалъ за тѣми же барышнями, за которыми ухаживалъ Коля, но выбиралъ ихъ близкихъ подругъ, чѣмъ-нибудь похожихъ на «Локтевскую», а, главное, въ манерѣ, методѣ ухаживанья слѣпо слѣдовалъ своему образцу. Какъ это ни странно, Локтевъ, видѣвшій все это, не находилъ удивительнымъ такое подражаніе и даже какъ будто не замѣчалъ его. Положимъ, Николай Ивановичъ былъ, дѣйствительно, замѣчательно удачливый молодой человѣкъ: все ему удавалось, всѣ его любили, со всѣми онъ былъ въ отличныхъ отношеніяхъ, — такъ что невольно являлось желаніе быть похожимъ на него. Можетъ быть, только Ландышевъ ошибался, приписывая удачи Локтева; какимъ-то его качествамъ и манерѣ думать и держаться, а не простой удачливости, пріобрѣсти которую довольно трудно. Но, главнымъ образомъ, Кокоша удивлялся и завидовалъ Колиному умѣнью вести романы, быстро ихъ развивать и находчиво во-время прекращать. Въ своихъ собственныхъ онъ всегда какъ-то застревалъ, и постоянно признанія, которыя онъ дѣлалъ своему другу, были, вмѣстѣ съ тѣмъ, и уроками труднаго и высокаго искусства.
У обоихъ друзей возлюбленныя носили имя Маріи: Марья Петровна Вихорева — у Коли, и Марья Львовна Слатина — у Кокоши. Можетъ быть, не будь Слатина Марьей, и не будь Локтевъ влюбленъ въ Марью Петровну, Ландышеву и въ голову не пришло бы обратитъ вниманіе на скромную съ виду блондинку, жену какого-то банковскаго чиновника. Обѣ дамы были замужними, что, конечно, усиливало ко-
небрегал, увлекался теми же видами спорта и носил ботинки с высочайшими каблуками, наружными и внутренними, чтобы хоть на полвершка догнать б росте свой идеал. Любил те же лакомства, так же причесывался, так же подергивал правым плечом и хоть и не ухаживал за теми же барышнями, за которыми ухаживал Коля, но выбирал их близких подруг, чем-нибудь похожих на «Локтевскую», а, главное, в манере, методе ухаживанья слепо следовал своему образцу. Как это ни странно, Локтев, видевший всё это, не находил удивительным такое подражание и даже как будто не замечал его. Положим, Николай Иванович был, действительно, замечательно удачливый молодой человек: всё ему удавалось, все его любили, со всеми он был в отличных отношениях, — так что невольно являлось желание быть похожим на него. Может быть, только Ландышев ошибался, приписывая удачи Локтева; каким-то его качествам и манере думать и держаться, а не простой удачливости, приобрести которую довольно трудно. Но, главным образом, Кокоша удивлялся и завидовал Колиному уменью вести романы, быстро их развивать и находчиво вовремя прекращать. В своих собственных он всегда как-то застревал, и постоянно признания, которые он делал своему другу, были, вместе с тем, и уроками трудного и высокого искусства.
У обоих друзей возлюбленные носили имя Марии: Марья Петровна Вихорева — у Коли, и Марья Львовна Слатина — у Кокоши. Может быть, не будь Слатина Марьей, и не будь Локтев влюблен в Марью Петровну, Ландышеву и в голову не пришло бы обратит внимание на скромную с виду блондинку, жену какого-то банковского чиновника. Обе дамы были замужними, что, конечно, усиливало ко-
