было, какъ, можетъ быть, ей хотѣлось бы, поэтической шевелюры, однако волосы росли плотно безъ всякихъ рѣдинокъ. Былъ онъ брюнетомъ, довольно небольшого роста, съ матовымъ лицомъ и правильными, невыразительными чертами. Усовъ и бороды, дѣйствительно, не носилъ.
Все, это, какъ добрый сыщикъ, замѣтила Антонина Петровна, когда, наконецъ, гуляя ежедневно въ разные часы дня мимо долга, занимаемаго Ивинымъ, увидѣла Виктора Андреевича выходившимъ изъ калитки. Его провожала женщина или дѣвушка въ темномъ платьѣ, съ печальнымъ и серьезнымъ лицомъ. Когда сна заговорила, Антонина Петровна сразу по голосу узнала въ ней ту особу, которая тогда вечеромъ закрывала окно. Кто она: сестра, любовница, жена? Вѣдь Антонина Петровна не знала даже: женатъ или холостъ Викторъ Андреевичъ.
Послѣ всѣхъ разспросовъ и разсказовъ Куртининой достаточно было взглянуть одну минуту на Ивина, чтобы сердце ея забилось не совсѣмъ такъ, какъ при игрѣ въ горѣлки. Ея сердце стремилось къ таинственному и необыкновенному, хотя понятіе объ этомъ таинственномъ Антонина Петровна имѣли очень обыкновенное, будучи, и вообще, дѣвушкой обыкновенной, единственая странность которой была только косо посаженная бровь.
Одной минуты было довольно, чтобы понять, что это «онъ», таинственный, интересный нелюдимъ, любящій странныя вещи. Кромѣ того, Куртинина смутно поняла, что онъ какой-то другой породы и что получить его любовь придется не безъ труда, кто знаетъ, не безполезнаго ли?
Дама подымалась уже одна по ступенямъ балкона въ ломъ. На порогѣ она остановилась, поправила какой-то цвѣтокъ у перилъ, вздохнула и скрылась за стеклянной дверью. Антонинѣ Петровнѣ показалось, что) порвалась послѣдняя связь между нею и Викторамъ Андреевичемъ. Она уже любила и эту даму, кто бы она ни была. Она даже думала, что
было, как, может быть, ей хотелось бы, поэтической шевелюры, однако волосы росли плотно без всяких рединок. Был он брюнетом, довольно небольшого роста, с матовым лицом и правильными, невыразительными чертами. Усов и бороды, действительно, не носил.
Всё это, как добрый сыщик, заметила Антонина Петровна, когда, наконец, гуляя ежедневно в разные часы дня мимо долга, занимаемого Ивиным, увидела Виктора Андреевича выходившим из калитки. Его провожала женщина или девушка в темном платье, с печальным и серьезным лицом. Когда сна заговорила, Антонина Петровна сразу по голосу узнала в ней ту особу, которая тогда вечером закрывала окно. Кто она: сестра, любовница, жена? Ведь Антонина Петровна не знала даже: женат или холост Виктор Андреевич.
После всех расспросов и рассказов Куртининой достаточно было взглянуть одну минуту на Ивина, чтобы сердце её забилось не совсем так, как при игре в горелки. Её сердце стремилось к таинственному и необыкновенному, хотя понятие об этом таинственном Антонина Петровна имели очень обыкновенное, будучи, и вообще, девушкой обыкновенной, единственная странность которой была только косо посаженная бровь.
Одной минуты было довольно, чтобы понять, что это «он», таинственный, интересный нелюдим, любящий странные вещи. Кроме того, Куртинина смутно поняла, что он какой-то другой породы и что получить его любовь придется не без труда, кто знает, не бесполезного ли?
Дама подымалась уже одна по ступеням балкона в лом. На пороге она остановилась, поправила какой-то цветок у перил, вздохнула и скрылась за стеклянной дверью. Антонине Петровне показалось, что) порвалась последняя связь между нею и Викторам Андреевичем. Она уже любила и эту даму, кто бы она ни была. Она даже думала, что
