«Je tremble, en voyant ton visage
Flotter avecque mes désirs».
Къ окну, которое, несмотря на прохладный воздухъ, было открыто, подошла женщина и сказала:
— Витя, я закрою окно, — холодно! — И звуки совсѣмъ заглушились.
Куртинина пошла дальше, уже задумавшись, словно мечтая, при чемъ музыка, только что ею слышанная, вовсе не была причиною этого ея настроенія. Антонина Петровна плохо поняла странные звуки, но думала, какъ оказалось, о нихъ.
— Какъ странно! — сказала она тихо, ни къ кому, повидимому, не обращаясь.
— Что странно, Антонина Петровна? — спросилъ въ темнотѣ одинъ изъ сопровождавшихъ.
Куртинина отвѣтила не тотчасъ и будто не то, что думала:
— Странную музыку игралъ этотъ господинъ.
— Онъ вообще чудакъ.
— Кто — «онъ»?
— Ивинъ, Викторъ Андреевичъ. Онъ подаетъ на этой дачѣ, мимо которой мы только что проходили.
— Вы его знаете?
— Кланяюсь. Особенно не знакомъ. Положимъ, между нами нѣтъ ничего общаго.
— Ничего общаго? — повторила Тонечка разсѣянно, но съ волненіемъ, относившимся, казалось, вовсе не къ разговору. Молодой человѣкъ, польщенный, что Куртинина съ нимъ такъ долго говоритъ и что его свѣдѣнія на что-то годятся, отвѣчалъ охотно и торопливо. Чувствовалось, что онъ весь красный и, несмотря на холодъ, вспотѣлъ.
— Ничего общаго! Мы просто учились вмѣстѣ и потомъ иногда встрѣчались въ знакомомъ домѣ. Ивинъ — большой орта талъ. Онъ, конечно, образованный человѣкъ, нелю-
«Je tremble, en voyant ton visage
Flotter avecque mes désirs».
К окну, которое, несмотря на прохладный воздух, было открыто, подошла женщина и сказала:
— Витя, я закрою окно, — холодно! — И звуки совсем заглушились.
Куртинина пошла дальше, уже задумавшись, словно мечтая, при чём музыка, только что ею слышанная, вовсе не была причиною этого её настроения. Антонина Петровна плохо поняла странные звуки, но думала, как оказалось, о них.
— Как странно! — сказала она тихо, ни к кому, по-видимому, не обращаясь.
— Что странно, Антонина Петровна? — спросил в темноте один из сопровождавших.
Куртинина ответила не тотчас и будто не то, что думала:
— Странную музыку играл этот господин.
— Он вообще чудак.
— Кто — «он»?
— Ивин, Виктор Андреевич. Он подает на этой даче, мимо которой мы только что проходили.
— Вы его знаете?
— Кланяюсь. Особенно не знаком. Положим, между нами нет ничего общего.
— Ничего общего? — повторила Тонечка рассеянно, но с волнением, относившимся, казалось, вовсе не к разговору. Молодой человек, польщенный, что Куртинина с ним так долго говорит и что его сведения на что-то годятся, отвечал охотно и торопливо. Чувствовалось, что он весь красный и, несмотря на холод, вспотел.
— Ничего общего! Мы просто учились вместе и потом иногда встречались в знакомом доме. Ивин — большой орта тал. Он, конечно, образованный человек, нелю-
