деньги, и не утаивъ ихъ, а возвративъ владѣльцу. Тутъ ничего смѣшного нѣтъ.
Трынкинъ пересталъ хохотать и сказалъ просто и печально:
— Никакихъ денегъ, тѣмъ болѣе кредитокъ 1906 года въ комодѣ вашей прабабушки не было, но тамъ была заключена гораздо болѣе цѣнная вещь.
— Объясните!
— Вотъ, видите ли, вашъ почтенный комодъ разсыпался, стукнувшись на какомъ-то поворотѣ объ острый уголъ дивана. Сначала я очень разсердился и огорчился, но, когда среди щепокъ и обломковъ мы нашли миніатюру Боровиковскаго (вы понимаете, что это значитъ?) я пересталъ сожалѣть о комодѣ... хотя, конечно, если бъ онъ и не развалился, я бы сумѣлъ найти миніатюру (у меня есть нюхъ на такія вещи!)... Я подумалъ и, вѣроятно, не ошибся, что вы не откажетесь ее продать, и принесъ вамъ ея цѣну. Смѣю васъ увѣрить, что это — настоящая цѣна и больше вамъ едва ли кто дастъ.
— А что изображаетъ эта миніатюра? — вдругъ спросила Лизанька.
— Портретъ молодой женщины въ желтомъ тюрбанѣ. Вѣроятно, ваша родственница.
Прасковья Ивановна съ опасеніемъ посмотрѣла на дочь и поторопилась еще разъ поблагодарить Тришкина и спрятать деньги.
Уже лежа обѣ въ постеляхъ при свѣтѣ одной лампадки, Вятскія все мечтали, что онѣ сдѣлаютъ на тѣ триста рублей, которые свалились къ нимъ прямо съ неба и покупательная способность которыхъ казалась имъ неистощимой.
— Вотъ теперь мы и съ дровами и съ квартирой! — говорила изъ своего угла Прасковья Ивановна.
— Можно будетъ въ Павловскъ съѣздить! — отвѣчала со своей кровати Лизанька.
деньги, и не утаив их, а возвратив владельцу. Тут ничего смешного нет.
Трынкин перестал хохотать и сказал просто и печально:
— Никаких денег, тем более кредиток 1906 года в комоде вашей прабабушки не было, но там была заключена гораздо более ценная вещь.
— Объясните!
— Вот, видите ли, ваш почтенный комод рассыпался, стукнувшись на каком-то повороте об острый угол дивана. Сначала я очень рассердился и огорчился, но, когда среди щепок и обломков мы нашли миниатюру Боровиковского (вы понимаете, что это значит?) я перестал сожалеть о комоде... хотя, конечно, если б он и не развалился, я бы сумел найти миниатюру (у меня есть нюх на такие вещи!)... Я подумал и, вероятно, не ошибся, что вы не откажетесь ее продать, и принес вам её цену. Смею вас уверить, что это — настоящая цена и больше вам едва ли кто даст.
— А что изображает эта миниатюра? — вдруг спросила Лизонька.
— Портрет молодой женщины в желтом тюрбане. Вероятно, ваша родственница.
Прасковья Ивановна с опасением посмотрела на дочь и поторопилась еще раз поблагодарить Тришкина и спрятать деньги.
Уже лежа обе в постелях при свете одной лампадки, Вятские все мечтали, что они сделают на те триста рублей, которые свалились к ним прямо с неба и покупательная способность которых казалась им неистощимой.
— Вот теперь мы и с дровами и с квартирой! — говорила из своего угла Прасковья Ивановна.
— Можно будет в Павловск съездить! — отвечала со своей кровати Лизонька.
