— Какъ гдѣ? да что ты, Ліюшка, хуже меня сидишь, а глаза у тебя молодые. Вонъ, надъ крышей блеститъ, маленькая.
Дѣвушка посмотрѣла въ окошко, но все-таки никакой звѣзды не увидѣла.
— Завтра гулять выйду! — заявила вдругъ Настасья Петровна.
— Конечно, бабушка, — согласилась Лія, нѣсколько удивленная такимъ поворотомъ разговора, но бабушка чего-то забезпоксилась и стала шарить вокругъ себя руками.
— Что вамъ, бабушка?
— Какъ темнѣетъ рано теперь; не поспѣешь позавтракать, ужъ и темно.
Внучка тревожно осмотрѣлась, не замѣчая никакой особенной темноты, но Настасья Петровка все не успокоивалась и продолжала:
— И звѣзда куда-то пропала, закатилась что ли?.. Лія! Лія! — вдругъ закричала она, — куда ты ушла?
— Я здѣсь, бабушка.
— Что же я тебя не вижу?
— Бабушка, бабушка, что съ вами?
Настасья Петровна поднялась, будто слѣпая, и, ощупывая воздухъ передъ собою, ступила шага два. Потомъ остановилась и такъ же громко проговорила:
— Вижу, вижу! И тебя вижу, и звѣзду все вижу!
Господи, да вѣдь сегодня же десятое марта.
— Нѣтъ, нѣтъ, бабушка, сегодня четырнадцатое! Голубчикъ, сядьте! звѣзды нѣтъ никакой, успокойтесь, милая! — шептала Лія, стараясь оттащить Настасью Петровну отъ окна, гдѣ теперь уже ясно горѣла звѣзда. Вдругъ она почувствовала, что бабушка какъ-то странно потяжелѣла и склонилась ей на руки. Наконецъ, ей удалось снова посадить бабушку въ кресло, но, кажется, Настасьѣ Петровнѣ было уже все равно, сидѣть или стоять, свѣтитъ ли звѣзда
— Как где? да что ты, Лиюшка, хуже меня сидишь, а глаза у тебя молодые. Вон, над крышей блестит, маленькая.
Девушка посмотрела в окошко, но всё-таки никакой звезды не увидела.
— Завтра гулять выйду! — заявила вдруг Настасья Петровна.
— Конечно, бабушка, — согласилась Лия, несколько удивленная таким поворотом разговора, но бабушка чего-то забеспоксилась и стала шарить вокруг себя руками.
— Что вам, бабушка?
— Как темнеет рано теперь; не поспеешь позавтракать, уж и темно.
Внучка тревожно осмотрелась, не замечая никакой особенной темноты, но Настасья Петровка всё не успокаивалась и продолжала:
— И звезда куда-то пропала, закатилась что ли?.. Лия! Лия! — вдруг закричала она, — куда ты ушла?
— Я здесь, бабушка.
— Что же я тебя не вижу?
— Бабушка, бабушка, что с вами?
Настасья Петровна поднялась, будто слепая, и, ощупывая воздух перед собою, ступила шага два. Потом остановилась и так же громко проговорила:
— Вижу, вижу! И тебя вижу, и звезду всё вижу!
Господи, да ведь сегодня же десятое марта.
— Нет, нет, бабушка, сегодня четырнадцатое! Голубчик, сядьте! звезды нет никакой, успокойтесь, милая! — шептала Лия, стараясь оттащить Настасью Петровну от окна, где теперь уже ясно горела звезда. Вдруг она почувствовала, что бабушка как-то странно потяжелела и склонилась ей на руки. Наконец, ей удалось снова посадить бабушку в кресло, но, кажется, Настасье Петровне было уже всё равно, сидеть или стоять, светит ли звезда
