— А мнѣ такъ эта квартира больше нравится!
— Чѣмъ же?
— Удобнѣе.
— Да чѣмъ удобнѣе-то?
— Ближе, — отвѣтилъ мальчикъ, будто вспоминая чьи-то слова.
— Ближе? — повторила дѣвушка и молча переглянулась съ кухаркой. Та ее успокоила:
— Ничего онъ еще не понимаетъ, — гдѣ ему?
— Развѣ ничего не понимаетъ? А я думала, вы, Петенька, понимаете?
Затѣмъ Катишъ, ровно кто ее за языкъ тянулъ спросила весело:
— А Владиміръ Петровичъ у мамы часто бываетъ?
— Дядя Вова?
— Да, да, дядя Вова.
Но Петѣ не дала отвѣтить нянька, степенно вступившая въ бесѣду.
— Полно глупости болтать! Петенькѣ давно спать пора.
Но Петя ни за что не хотѣлъ уходить въ дѣтскую раньше, чѣмъ не поиграетъ съ Катишъ въ прятки. Онъ почему-то именно въ эту игру любилъ играть съ дѣвушкой. Въ углу темно, душно, тихо… Катишъ подкрадывается… зажмуришься, думаешь, что отъ этого тебя не видно, — и ждешь, за что тебя схватитъ теплая, шарящая рука : за руку, за ногу, за голову. И такъ ждешь, такъ хочется, чтобы до тебя наконецъ дотронулась ищущая, что часто не выдержишь и расхохочешься отъ ожиданія. Самому искать тоже пріятно и страшно: комнаты кажутся незнакомыми, большими, каждаго темнаго угла боишься, а голосъ Катишъ слышится совсѣмъ не съ той стороны, откуда ждешь его…
— А мне так эта квартира больше нравится!
— Чем же?
— Удобнее.
— Да чем удобнее-то?
— Ближе, — ответил мальчик, будто вспоминая чьи-то слова.
— Ближе? — повторила девушка и молча переглянулась с кухаркой. Та ее успокоила:
— Ничего он еще не понимает, — где ему?
— Разве ничего не понимает? А я думала, вы, Петенька, понимаете?
Затем Катиш, ровно кто ее за язык тянул спросила весело:
— А Владимир Петрович у мамы часто бывает?
— Дядя Вова?
— Да, да, дядя Вова.
Но Пете не дала ответить нянька, степенно вступившая в беседу.
— Полно глупости болтать! Петеньке давно спать пора.
Но Петя ни за что не хотел уходить в детскую раньше, чем не поиграет с Катиш в прятки. Он почему-то именно в эту игру любил играть с девушкой. В углу темно, душно, тихо… Катиш подкрадывается… зажмуришься, думаешь, что от этого тебя не видно, — и ждешь, за что тебя схватит теплая, шарящая рука : за руку, за ногу, за голову. И так ждешь, так хочется, чтобы до тебя наконец дотронулась ищущая, что часто не выдержишь и расхохочешься от ожидания. Самому искать тоже приятно и страшно: комнаты кажутся незнакомыми, большими, каждого темного угла боишься, а голос Катиш слышится совсем не с той стороны, откуда ждешь его…
