Всѣ пикники были похожи одинъ на другой и обыкновенно устраивались разными компаніями въ разное время, чтобы не было совпаденій, такъ что, если, напримѣръ, судейскіе собирались ѣхать къ ручью, то посылали горничную за нѣсколько дней къ нѣмцамъ узнать, не ѣдутъ ли они туда въ этотъ день.
Купцы, тѣ никуда не ѣздили, а пили чай на дворѣ. Иногда же вытаскивали перины и подушки подъ яблоню и всѣ лежали вповалку, въ родѣ какъ „мала куча“. Иногда до того разоспятся, что сами своихъ ногъ не узнаютъ. Одна спрашиваетъ:
— Марья Семеновна, не твоя ли это нога у меня на животѣ?
А Марья Семеновна отвѣчаетъ:
— А право, не знаю. Посмотри сама: если красный чулокъ, значитъ, моя.
Судейскія дамы никогда себя до такой срамоты не допускали.
Уже батюшка проигралъ на гитарѣ, и мужчины давно просились домой, лишь мальчики отыскивали въ золѣ картофель, который тоже давно былъ съѣденъ, — какъ вдругъ къ компаніи подъѣхала амазонка, которая оказалась г-жей Залѣсской. Никто даже отъ нея не ожидалъ такой наглости. Она, какъ ни въ чемъ не бывало, закричала:
— Вотъ гдѣ веселятся-то! А меня дома просто одурь брала, захотѣла прокатиться.
Г-жа Олила очень сухо замѣтила, что здѣсь дороги плохія, и лошадь очень легко можетъ засѣчь ногу, а сѣдокъ свалиться.
— Ну, я, пожалуй, не скоро свалюсь, а дороги здѣсь совсѣмъ не такъ плохи.
Однимъ словомъ, она присоединилась. Мужчины понадѣвали пиджаки, опять разожгли костеръ, и, не-
Все пикники были похожи один на другой и обыкновенно устраивались разными компаниями в разное время, чтобы не было совпадений, так что, если, например, судейские собирались ехать к ручью, то посылали горничную за несколько дней к немцам узнать, не едут ли они туда в этот день.
Купцы, те никуда не ездили, а пили чай на дворе. Иногда же вытаскивали перины и подушки под яблоню и все лежали вповалку, в роде как „мала куча“. Иногда до того разоспятся, что сами своих ног не узнают. Одна спрашивает:
— Марья Семеновна, не твоя ли это нога у меня на животе?
А Марья Семеновна отвечает:
— А право, не знаю. Посмотри сама: если красный чулок, значит, моя.
Судейские дамы никогда себя до такой срамоты не допускали.
Уже батюшка проиграл на гитаре, и мужчины давно просились домой, лишь мальчики отыскивали в золе картофель, который тоже давно был съеден, — как вдруг к компании подъехала амазонка, которая оказалась г-жей Залесской. Никто даже от неё не ожидал такой наглости. Она, как ни в чём не бывало, закричала:
— Вот где веселятся-то! А меня дома просто одурь брала, захотела прокатиться.
Г-жа Олила очень сухо заметила, что здесь дороги плохие, и лошадь очень легко может засечь ногу, а седок свалиться.
— Ну, я, пожалуй, не скоро свалюсь, а дороги здесь совсем не так плохи.
Одним словом, она присоединилась. Мужчины понадевали пиджаки, опять разожгли костер, и, не-
