полагали было вымазать лица сажей, по рѣшили, что и такъ хорошо. Такъ что съ внѣшней стороны все было очень прилично, но рѣчь обвинителя не очень удалась. Началъ онъ хорошо:
— Подсудимый, Григорій Кравченко, вы обвиняетесь. — Но въ эту минуту коровья голова какъ разъ оборвалась и упала ему на ногу. Онъ поджалъ ногу и продолжалъ совсѣмъ просто, очевидно, не будучи въ состояніи безъ аттрибутовъ сохранять торжественности.
— Зачѣмъ ты ходилъ къ нѣмцамъ? Ихъ дуть надо, а не играть съ ними! Тоже нашелъ товарищей! Они и говорить то по-русски не умѣютъ, какъ слѣдуетъ. У насъ же былъ уговоръ съ ними не водиться. Ты имъ не вѣрь, они тебя вздуютъ, и мы теперь будемъ тебя дуть.
Онъ долго говорилъ въ такомъ родѣ, но кончилъ опять хорошо:
— Да, Григорій Кравченко, такъ только паршивцы дѣлаютъ, и какъ мы тебѣ морду набьемъ, тебѣ же стыдно будетъ.
Такъ какъ Гриша молчалъ, то его стали спрашивать по вопросамъ.
— Вѣдь ты былъ у нѣмцевъ?
— Былъ.
— Зачѣмъ же ты туда ходилъ?
— Просто такъ.
— Такихъ вещей просто такъ не дѣлаютъ. Ты тамъ что-нибудь ѣлъ?
— Ѣлъ пирогъ съ малиной и варенье.
— Можетъ быть, ты хотѣлъ съѣсть у нихъ весь пирогъ и все варенье, чтобы они умерли съ голоду?
Очевидно, обвиняемому указывали пути, которыми онъ могъ оправдаться.
— Ты игралъ тамъ?
полагали было вымазать лица сажей, по решили, что и так хорошо. Так что с внешней стороны всё было очень прилично, но речь обвинителя не очень удалась. Начал он хорошо:
— Подсудимый, Григорий Кравченко, вы обвиняетесь. — Но в эту минуту коровья голова как раз оборвалась и упала ему на ногу. Он поджал ногу и продолжал совсем просто, очевидно, не будучи в состоянии без атрибутов сохранять торжественности.
— Зачем ты ходил к немцам? Их дуть надо, а не играть с ними! Тоже нашел товарищей! Они и говорить то по-русски не умеют, как следует. У нас же был уговор с ними не водиться. Ты им не верь, они тебя вздуют, и мы теперь будем тебя дуть.
Он долго говорил в таком роде, но кончил опять хорошо:
— Да, Григорий Кравченко, так только паршивцы делают, и как мы тебе морду набьем, тебе же стыдно будет.
Так как Гриша молчал, то его стали спрашивать по вопросам.
— Ведь ты был у немцев?
— Был.
— Зачем же ты туда ходил?
— Просто так.
— Таких вещей просто так не делают. Ты там что-нибудь ел?
— Ел пирог с малиной и варенье.
— Может быть, ты хотел съесть у них весь пирог и всё варенье, чтобы они умерли с голоду?
Очевидно, обвиняемому указывали пути, которыми он мог оправдаться.
— Ты играл там?
