приглашали на винтъ Гильдебранта Ивановича или его родственниковъ, но для общихъ пикниковъ не соединялись, а когда случайно встрѣчались, то дѣти не пропускали случая устроить маленькую стычку, а именно: всадить нѣсколько репейниковъ въ косу Три, Бри или Фри. Для этого въ карманѣ, вмѣстѣ съ перочиннымъ ножомъ, спичками, какой-то трухой и изрѣдка засморканнымъ платкомъ, носились и сваленные репейники. Потомъ эту моду переняли и нѣмцы. Дѣйствующіе думали, что и въ высшихъ сферахъ сохраняется то же распредѣленіе женскихъ и мужскихъ ролей, потому что матери, напримѣръ, были двердо увѣрены, что чужіе господа только исполняютъ наивно и тяжеловато то, что нашептали имъ ихъ жены. И, дѣйствительно, когда приглашали Гильдебранта Ивановича на партію винта, только одно лицемѣріе заставляло посылать записку къ нему самому:
„Дорогой Гильдебрантъ Ивановичъ, вы насъ совсѣмъ забыли. Приходите по-сосѣдски выпить чаю и повинтить“.
По правдѣ сказать, нужно было бы писать его женѣ:
»Анна Николаевна, конечно, вы — уродина и смѣшная сплетница, а вашъ мужъ — колпакъ, но все-таки уступите его сегодня намъ часа на три: мы его не съѣдимъ и даже трогать не станемъ“.
Но, кажется, это всѣ понимали, и смыслъ записокъ былъ достаточно ясенъ, потому что, получивъ приглашеніе, пасторъ передавалъ его женѣ, а та говорила: „ну что же, пойди, только не засиживайся. Навѣрное, у нихъ партнера не хватило. Эта m-me Кравченко — префальшивая женщина. Я даже не нахожу ее интересной. Черты, пожалуй, ничего себѣ, но безъ всякой пріятности“.
приглашали на винт Гильдебранта Ивановича или его родственников, но для общих пикников не соединялись, а когда случайно встречались, то дети не пропускали случая устроить маленькую стычку, а именно: всадить несколько репейников в косу Три, Бри или Фри. Для этого в кармане, вместе с перочинным ножом, спичками, какой-то трухой и изредка засморканным платком, носились и сваленные репейники. Потом эту моду переняли и немцы. Действующие думали, что и в высших сферах сохраняется то же распределение женских и мужских ролей, потому что матери, например, были <span class="error1" title="Опечатка, правильно: твердо">двердо уверены, что чужие господа только исполняют наивно и тяжеловато то, что нашептали им их жены. И, действительно, когда приглашали Гильдебранта Ивановича на партию винта, только одно лицемерие заставляло посылать записку к нему самому:
„Дорогой Гильдебрант Иванович, вы нас совсем забыли. Приходите по-соседски выпить чаю и повинтить“.
По правде сказать, нужно было бы писать его жене:
»Анна Николаевна, конечно, вы — уродина и смешная сплетница, а ваш муж — колпак, но всё-таки уступите его сегодня нам часа на три: мы его не съедим и даже трогать не станем“.
Но, кажется, это все понимали, и смысл записок был достаточно ясен, потому что, получив приглашение, пастор передавал его жене, а та говорила: „ну что же, пойди, только не засиживайся. Наверное, у них партнера не хватило. Эта m-me Кравченко — префальшивая женщина. Я даже не нахожу ее интересной. Черты, пожалуй, ничего себе, но без всякой приятности“.
