Она долго еще кричала; наконецъ, монахъ взялъ у нея ключъ, отомкнулъ шкатулку и, отсчитавъ ровно сорокъ монетъ, сказалъ:
— Иди съ Богомъ! Я хотѣлъ сдѣлать какъ лучше и сохранить тебя до возвращенія брата, но неволить тебя не могу. Разъ ты сама такая безумная, дѣлай, какъ хочешь!
— Конечно, тебѣ все равно, хоть сожри меня сейчасъ левъ или тигръ. Знаю я васъ, монаховъ!
И потомъ стала увѣрять, что братъ Геннадій далъ ей только тридцать девять, а не всѣ сорокъ монетъ. Тотъ отлично зналъ, что далъ ей сорокъ, даже два раза при ней пересчиталъ, но та не унималась, все кричала, что онъ воръ, что онъ ее ограбилъ, погубилъ, обезчестилъ, притомъ такъ плакала, вопила, рвала на себѣ волосы, что легко можно было повѣрить ея словамъ.
Между тѣмъ, на тропинкѣ показались богомольцы: двѣ слѣпыхъ женщины съ поводыремъ, мальчикъ съ бѣльмомъ и человѣкъ семь верблюжьихъ погонщиковъ. Очевидно, до нихъ донеслись крики изъ пещеры, потому что они остановились и прислушивались.
Братъ Геннадій, замѣтивъ это, не взвидѣлъ свѣта Божьяго. Что же о немъ подумаютъ?! Онъ зажалъ гостьѣ ротъ руками, твердя:
— Молчи, молчи, безумная! Не сорокъ, а всѣ твои монеты отдамъ тебѣ, только молчи, не срами меня!
Онъ долго говорилъ и все держалъ руки у рта женщины. Наконецъ, она умолкла, а старецъ поспѣшно вышелъ навстрѣчу богомольцамъ и принялъ ихъ подъ открытымъ небомъ, не допуская до кельи, гдѣ бы они могли увидѣть, чего видѣть имъ не надлежало.
Помолился о слѣпыхъ и мальчикѣ съ бѣльмомъ, успокоилъ погонщиковъ, растолковавъ имъ кошмары,
Она долго еще кричала; наконец, монах взял у неё ключ, отомкнул шкатулку и, отсчитав ровно сорок монет, сказал:
— Иди с Богом! Я хотел сделать как лучше и сохранить тебя до возвращения брата, но неволить тебя не могу. Раз ты сама такая безумная, делай, как хочешь!
— Конечно, тебе всё равно, хоть сожри меня сейчас лев или тигр. Знаю я вас, монахов!
И потом стала уверять, что брат Геннадий дал ей только тридцать девять, а не все сорок монет. Тот отлично знал, что дал ей сорок, даже два раза при ней пересчитал, но та не унималась, всё кричала, что он вор, что он ее ограбил, погубил, обесчестил, притом так плакала, вопила, рвала на себе волосы, что легко можно было поверить её словам.
Между тем, на тропинке показались богомольцы: две слепых женщины с поводырем, мальчик с бельмом и человек семь верблюжьих погонщиков. Очевидно, до них донеслись крики из пещеры, потому что они остановились и прислушивались.
Брат Геннадий, заметив это, не взвидел света Божьего. Что же о нём подумают?! Он зажал гостье рот руками, твердя:
— Молчи, молчи, безумная! Не сорок, а все твои монеты отдам тебе, только молчи, не срами меня!
Он долго говорил и всё держал руки у рта женщины. Наконец, она умолкла, а старец поспешно вышел навстречу богомольцам и принял их под открытым небом, не допуская до кельи, где бы они могли увидеть, чего видеть им не надлежало.
Помолился о слепых и мальчике с бельмом, успокоил погонщиков, растолковав им кошмары,
