Страница:Кузмин - Антракт в овраге.djvu/38

Эта страница была вычитана


— 32 —

— Милостивъ, батюшка, милостивъ, сколько времени моимъ грѣхамъ терпѣлъ.

— Много ли лѣтъ-то тебѣ?

— Восемьдесятъ два года.

— Не молоденькій, что говорить!

— Не въ молодости дѣло, ваше преподобіе, а въ чистой совѣсти.

— Исповѣдаться хочешь?

Старикъ промолчалъ.

— Пособоруйся, это и въ болѣзни помогаетъ, и душу укрѣпляетъ.

Старикъ все молчалъ.

— Вѣдь ты же хотѣлъ мнѣ что-то сказать, звалъ меня.

— Звалъ, охъ, звалъ! Великую тайну открыть имѣю.

— Вотъ и открой, полегчаетъ!

О. Гервасій махнулъ рукою, чтобы всѣ вышли, и повторилъ:

— Вотъ и открой!

— Страшно.

— А передъ Господомъ не страшно будетъ? Онъ же вся тайная вѣсть! Можетъ быть, минуты твои сочтены, а тамъ, на томъ свѣтѣ, поздно уже будетъ каяться.

Старикъ долго молчалъ, закрывъ глаза, наконецъ, тихо и спокойно произнесъ:

— На кровавыхъ, слезовыхъ деньгахъ обитель стоитъ!

— Что такое?

— На кровавыхъ деньгахъ обитель стоитъ!

— Какая обитель? Чего ты путаешь?

— Ваша обитель, вотъ эта, Нагорно-Успенская.


Тот же текст в современной орфографии

— Милостив, батюшка, милостив, сколько времени моим грехам терпел.

— Много ли лет-то тебе?

— Восемьдесят два года.

— Не молоденький, что говорить!

— Не в молодости дело, ваше преподобие, а в чистой совести.

— Исповедаться хочешь?

Старик промолчал.

— Пособоруйся, это и в болезни помогает, и душу укрепляет.

Старик всё молчал.

— Ведь ты же хотел мне что-то сказать, звал меня.

— Звал, ох, звал! Великую тайну открыть имею.

— Вот и открой, полегчает!

О. Гервасий махнул рукою, чтобы все вышли, и повторил:

— Вот и открой!

— Страшно.

— А перед Господом не страшно будет? Он же вся тайная весть! Может быть, минуты твои сочтены, а там, на том свете, поздно уже будет каяться.

Старик долго молчал, закрыв глаза, наконец, тихо и спокойно произнес:

— На кровавых, слезовых деньгах обитель стоит!

— Что такое?

— На кровавых деньгах обитель стоит!

— Какая обитель? Чего ты путаешь?

— Ваша обитель, вот эта, Нагорно-Успенская.