— Ты, тетенька, будто еще пополнѣла! — прошепелявила племянница.
— Ну такъ вотъ! а онъ… а онъ хоть бы поцѣловалъ, мужъ тоже называется!
И Аграфена Николаевна вдругъ по бабьи заплакала, снова сѣвъ на кровать. Люба въ восторгѣ повторяла:
— Хоть бы поцѣловалъ, мужъ тоже называется!
Аграфена Николаевна высморкалась и, словно оправдываясь, добавила:
— Конечно, кому ни доведись, обидно, да еще въ такой праздникъ.
Тетка еще долго сидѣла у Любы, какъ вдругъ та вспомнила:
— Груша, а вѣдь барыни-то правду сказали.
— Какія барыни?
— Которыя извозчика нанимали… что тебя мужъ дожидается. Вотъ и пріѣхалъ.
— Да, ужъ напророчили! желала бы я имъ самимъ такихъ мужей побольше!
— Ты, тетенька, будто еще пополнела! — прошепелявила племянница.
— Ну так вот! а он… а он хоть бы поцеловал, муж тоже называется!
И Аграфена Николаевна вдруг по бабьи заплакала, снова сев на кровать. Люба в восторге повторяла:
— Хоть бы поцеловал, муж тоже называется!
Аграфена Николаевна высморкалась и, словно оправдываясь, добавила:
— Конечно, кому ни доведись, обидно, да еще в такой праздник.
Тетка еще долго сидела у Любы, как вдруг та вспомнила:
— Груша, а ведь барыни-то правду сказали.
— Какие барыни?
— Которые извозчика нанимали… что тебя муж дожидается. Вот и приехал.
— Да, уж напророчили! желала бы я им самим таких мужей побольше!
