полгода прожила какъ съ мужемъ. А скажи онъ ей, напримѣръ, „ахъ, Груша, тряхнемъ стариной на прощанье“, она оскорбилась бы, пожалуй, еще больше. А можетъ быть, и не больше. Теперь же Аграфена Николаевна не сознавала ясно хода своихъ мыслей и просто досадовала на что-то и чувствовала себя неловко. Можетъ быть, отъ этой неловкости она и предложила нѣсколько неожиданно:
— Зажжемте елку, Павелъ Ильичъ. Сегодня сочельникъ — встрѣтимъ вдвоемъ передъ разлукой праздникъ.
— Зажжемте, — серьезно согласился гость.
Они молча начали зажигать разноцвѣтныя свѣчи. Аграфена Николаевна указывала Павлу Ильичу висѣвшія болѣе высоко, до которыхъ ей было не достать. Тотъ помогалъ дѣловито и серьезно. Когда ихъ руки касались около одной и той же вѣтки, Сухова быстро взглядывала на Павла Иильича, краснѣла и хмурилась. Когда все было зажжено, Аграфена Николаевна отошла въ сторону, посмотрѣла и сказала:
— Вотъ видите, какъ хорошо.
— Очень хорошо, какъ слѣдуетъ, — отвѣтилъ тотъ и какъ-то застѣнчиво улыбнулся.
— Съ праздникомъ васъ, Павелъ Ильичъ.
Гость поклонился и запѣлъ вполголоса:
— Рождество Твое, Христе Боже нашъ.
На лицѣ хозяйки даже появилось что-то вродѣ негодованія. Помолчавъ, она спросила:
— Вы въ Петроградѣ живете?
— Да. То есть временно остановился. Завтра уйду. А вы думали, что мнѣ негдѣ ночевать? Нѣтъ, нѣтъ. Я сейчасъ васъ покину. Я зашелъ только проститься, да вотъ какъ засидѣлся.
— Ничего, мнѣ спать не хочется.
полгода прожила как с мужем. А скажи он ей, например, „ах, Груша, тряхнем стариной на прощанье“, она оскорбилась бы, пожалуй, еще больше. А может быть, и не больше. Теперь же Аграфена Николаевна не сознавала ясно хода своих мыслей и просто досадовала на что-то и чувствовала себя неловко. Может быть, от этой неловкости она и предложила несколько неожиданно:
— Зажжемте елку, Павел Ильич. Сегодня сочельник — встретим вдвоем перед разлукой праздник.
— Зажжемте, — серьезно согласился гость.
Они молча начали зажигать разноцветные свечи. Аграфена Николаевна указывала Павлу Ильичу висевшие более высоко, до которых ей было не достать. Тот помогал деловито и серьезно. Когда их руки касались около одной и той же ветки, Сухова быстро взглядывала на Павла Иильича, краснела и хмурилась. Когда всё было зажжено, Аграфена Николаевна отошла в сторону, посмотрела и сказала:
— Вот видите, как хорошо.
— Очень хорошо, как следует, — ответил тот и как-то застенчиво улыбнулся.
— С праздником вас, Павел Ильич.
Гость поклонился и запел вполголоса:
— Рождество Твое, Христе Боже наш.
На лице хозяйки даже появилось что-то вроде негодования. Помолчав, она спросила:
— Вы в Петрограде живете?
— Да. То есть временно остановился. Завтра уйду. А вы думали, что мне негде ночевать? Нет, нет. Я сейчас вас покину. Я зашел только проститься, да вот как засиделся.
— Ничего, мне спать не хочется.
