русской дѣвушки, какъ у вашей дочери, такъ много. Ей будетъ лучше, увѣряю васъ, и она будетъ со мною. При малѣйшей опасности я ее отправлю къ вамъ обратно.
— Не надо, тетя! я съ вами! — не вставая съ колѣнъ, проговорила Лиза.
— Тамъ видно будетъ. Тебѣ это незачѣмъ, ты для другого должна беречь себя, а я останусь до конца. Неизвѣстно, что случится. Я уповаю на милость Божію, но монастырь нашъ въ мѣстахъ, которыя могутъ и быть занятыми непріятелями, а игуменъ, какъ офицеръ, долженъ при всякихъ случайностяхъ быть на своемъ посту.
Семенъ Петровичъ молча поцѣлованъ дочь, перекрестивъ ее, потомъ то же сдѣлала и Клавдія Павловна, вздохнувъ, потомъ сказала:
— Кто же останется съ нами?
— Съ вами останется… — начала мать Девора, но за нее договорила Калерія.
— Я, конечно. Обо мнѣ то вы и забыли?
— Прости, милая, прости. И ты никуда не уйдешь? Калерія весело отвѣтила:
— Никуда! и мы будемъ ждать, спокойно, радостно ждать. Кто радостно, съ молитвою ждетъ, тотъ дождется.
Когда всѣ вышли изъ комнаты, Фофочка приподнялась было, но, увидя возвращающагося Кирилла, снова опустилась и громко зарыдала.
— Ѳеофанія Ларіоновна, вы здѣсь?
— А!..
— Придите въ себя, выпейте воды. Фофочка отпила глотокъ и таинственно произнесла:
— Этотъ обморокъ… я ничего не понимаю… я больна, по моему.
русской девушки, как у вашей дочери, так много. Ей будет лучше, уверяю вас, и она будет со мною. При малейшей опасности я ее отправлю к вам обратно.
— Не надо, тетя! я с вами! — не вставая с колен, проговорила Лиза.
— Там видно будет. Тебе это незачем, ты для другого должна беречь себя, а я останусь до конца. Неизвестно, что случится. Я уповаю на милость Божию, но монастырь наш в местах, которые могут и быть занятыми неприятелями, а игумен, как офицер, должен при всяких случайностях быть на своем посту.
Семен Петрович молча поцелован дочь, перекрестив ее, потом то же сделала и Клавдия Павловна, вздохнув, потом сказала:
— Кто же останется с нами?
— С вами останется… — начала мать Девора, но за нее договорила Калерия.
— Я, конечно. Обо мне то вы и забыли?
— Прости, милая, прости. И ты никуда не уйдешь? Калерия весело ответила:
— Никуда! и мы будем ждать, спокойно, радостно ждать. Кто радостно, с молитвою ждет, тот дождется.
Когда все вышли из комнаты, Фофочка приподнялась было, но, увидя возвращающегося Кирилла, снова опустилась и громко зарыдала.
— Феофания Ларионовна, вы здесь?
— А!..
— Придите в себя, выпейте воды. Фофочка отпила глоток и таинственно произнесла:
— Этот обморок… я ничего не понимаю… я больна, по-моему.
