неумѣніи найти тонъ и въ сознаніи очевидной своей ненужности. Самыя простыя мысли обыкновенно находятся труднѣе всего, такъ и Фофочкѣ никакъ не представлялось, что въ сущности никакой тонъ не надобенъ. Чѣмъ больше она старалась, тѣмъ больше сбивалась съ толку и вчужѣ было жалко человѣка, что онъ такъ хлопочетъ чего-то и все напрасно. Ее охватывалъ настоящій подлинный ужасъ при малѣйшемъ намекѣ на чье-либо видимое спокойствіе. Не находя горячаго сочувствія, она принялась за чтеніе газетъ и за собираніе ходившихъ слуховъ, причемъ извѣстія и сплетни угрожающаго и неблагопріятнаго характера принимались ею съ большею охотою и жадностью, какъ дававшія больше причинъ для тревогъ и волненій, безъ которыхъ теперь она не мыслила возможнымъ жить.
Кромѣ занятій политикой, она обратила еще свое вниманіе на Кирилла, но, потерпѣвъ неудачу въ героизаціи этого молодого человѣка, Фофочка адресовалась къ нему съ болѣе доступнымъ и довольно обыкновеннымъ флиртомъ на сантиментальной почвѣ. Юный доброволецъ не могъ этого не замѣтитъ, но былъ доволенъ уже тѣмъ, что Ѳеофанія Ларіоновна не такъ много говоритъ о войнѣ, хотя нѣкоторое безпокойство не оставляло его ни на минуту; вдругъ заговоритъ, вдругъ заговоритъ.
Въ этотъ вечеръ, поджидая Фофочку въ саду, онъ какъ то не думалъ объ этомъ, можетъ быть, потому, что вообще мысли его были заняты скорѣе предстоящимъ отъѣздомъ, нежели покидаемой барышней. Онъ даже не замѣтилъ, какъ она подошла къ нему, и очнулся отъ задумчивости только, когда почти около самаго его уха раздалось:
— Я васъ заставила ждать. Простите.
— Ничего, я задумался.
неумении найти тон и в сознании очевидной своей ненужности. Самые простые мысли обыкновенно находятся труднее всего, так и Фофочке никак не представлялось, что в сущности никакой тон не надобен. Чем больше она старалась, тем больше сбивалась с толку и вчуже было жалко человека, что он так хлопочет чего-то и всё напрасно. Ее охватывал настоящий подлинный ужас при малейшем намеке на чье-либо видимое спокойствие. Не находя горячего сочувствия, она принялась за чтение газет и за собирание ходивших слухов, причем известия и сплетни угрожающего и неблагоприятного характера принимались ею с большею охотою и жадностью, как дававшие больше причин для тревог и волнений, без которых теперь она не мыслила возможным жить.
Кроме занятий политикой, она обратила еще свое внимание на Кирилла, но, потерпев неудачу в героизации этого молодого человека, Фофочка адресовалась к нему с более доступным и довольно обыкновенным флиртом на сантиментальной почве. Юный доброволец не мог этого не заметит, но был доволен уже тем, что Феофания Ларионовна не так много говорит о войне, хотя некоторое беспокойство не оставляло его ни на минуту; вдруг заговорит, вдруг заговорит.
В этот вечер, поджидая Фофочку в саду, он как то не думал об этом, может быть, потому, что вообще мысли его были заняты скорее предстоящим отъездом, нежели покидаемой барышней. Он даже не заметил, как она подошла к нему, и очнулся от задумчивости только, когда почти около самого его уха раздалось:
— Я вас заставила ждать. Простите.
— Ничего, я задумался.
