жимо. А между тѣмъ всѣ куда-то разбрелись по лѣтнему.
Ѳеофанія Ларіоновна поднялась на локтѣ, и, чуть не свернувъ шеи, но все же не вставая съ кушетки, посмотрѣла въ окно. Оно выходило въ садъ, но деревья были посажены такъ близко къ дому, что черезъ ихъ листья едва можно было разсмотрѣть, что дѣлается на крокетной площадкѣ. Два бѣлыхъ платья, два черныхъ, подростокъ и защитный китель. Всѣ въ сборѣ, значитъ, и Андрей Ивановичъ пріѣхалъ. Фофочка провела рукою по прическѣ, сорвала астру, перегнувшись черезъ окно, хотѣла было всунуть ее въ волосы, но потомъ бросила и, приколовъ къ кофточкѣ листокъ сирени, вышла въ садъ. Фофочка заговорила весело еще на ходу:
— Вотъ кто пріѣхалъ! самъ Андрей Ивановичъ! и привезъ намъ солнце не только для Лизы, а для всѣхъ. Вы не вѣрите? ну, смотрите: даже матушка Девора вышла погрѣться, а она и по характеру, и по сану — затворница. Не ревнуй, Лизокъ, но я такъ рада Андрею Ивановичу, что готова его расцѣловать. Не бойтесь, это я нарочно. Но почему вы всѣ такіе скучные? я вамъ помѣшала? у васъ семейный совѣтъ какой-нибудь?
Дѣйствительно, всѣ находившіеся на крокетной площадкѣ имѣли пасмурный видъ, совершенно не соотвѣтствующій ясному дню, которому такъ радовалась Фофочка.
— Отчего, правда, вы такіе смѣшные какіе-то?
— Андрей Ивановичъ уѣзжаетъ и прощался съ нами — отвѣтила за всѣхъ мать Девора.
— Андрей Ивановичъ? куда, зачѣмъ?
Объявили мобилизацію и онъ отправляется. Вѣроятно, войны не миновать — добавилъ Кириллъ.
— Война! какъ это интересно! — воскликнула было Ѳеофанія Ларіоновна, но общее молчаніе остановило
жимо. А между тем все куда-то разбрелись по летнему.
Феофания Ларионовна поднялась на локте, и, чуть не свернув шеи, но всё же не вставая с кушетки, посмотрела в окно. Оно выходило в сад, но деревья были посажены так близко к дому, что через их листья едва можно было рассмотреть, что делается на крокетной площадке. Два белых платья, два черных, подросток и защитный китель. Все в сборе, значит, и Андрей Иванович приехал. Фофочка провела рукою по прическе, сорвала астру, перегнувшись через окно, хотела было всунуть ее в волосы, но потом бросила и, приколов к кофточке листок сирени, вышла в сад. Фофочка заговорила весело еще на ходу:
— Вот кто приехал! сам Андрей Иванович! и привез нам солнце не только для Лизы, а для всех. Вы не верите? ну, смотрите: даже матушка Девора вышла погреться, а она и по характеру, и по сану — затворница. Не ревнуй, Лизок, но я так рада Андрею Ивановичу, что готова его расцеловать. Не бойтесь, это я нарочно. Но почему вы все такие скучные? я вам помешала? у вас семейный совет какой-нибудь?
Действительно, все находившиеся на крокетной площадке имели пасмурный вид, совершенно не соответствующий ясному дню, которому так радовалась Фофочка.
— Отчего, правда, вы такие смешные какие-то?
— Андрей Иванович уезжает и прощался с нами — ответила за всех мать Девора.
— Андрей Иванович? куда, зачем?
Объявили мобилизацию и он отправляется. Вероятно, войны не миновать — добавил Кирилл.
— Война! как это интересно! — воскликнула было Феофания Ларионовна, но общее молчание остановило
