дѣлѣ“.. но что было „на самомъ дѣлѣ“, зависѣло отъ фантазіи Валентины Петровны въ данную минуту, — и всегда „зигзагами“.
Подъѣзжая къ городу Н., гдѣ жила Радованова, отдѣленному многими сотнями верстъ отъ обѣихъ столицъ, я невольно подумалъ:
— Какія-то теперь выдѣлываетъ зигзаги добрѣйшая Валентина Петровна? — или время настолько серьезно, что и ее угомонило?
На душѣ было какъ-то неспокойно, такъ что не хотѣлось никакихъ декламацій, и я рѣшилъ не заѣзжать къ своей знакомой, которой не видалъ почти десять лѣтъ, какъ вдругъ на поворотѣ въ боковую улицу съ Волжской набережной, я очутился лицомъ къ лицу съ г-жей Радовановой, которой хотѣлъ было избѣжать.
Она ѣхала съ какимъ-то господиномъ въ фуражкѣ, противъ нея на скамеечкѣ помѣщался худенькій мальчикъ. Валентина Петровна меня узнала, остановила кучера и въ одну секунду поспѣла удивиться, обрадоваться встрѣчи со мною, представить своего спутника» оказавшагося учителемъ мѣстной гимназіи, Терентіемъ Васильевичемъ Пилочкинымъ, „свѣтлой головой“ и „горячимъ дѣятелемъ“, сообщить, что мальчикъ, сидѣвшій противъ нея, — ея сынъ Вася, съ которымъ она не знаетъ, что дѣлать, что она по горло занята и т. д. Все это говорилось съ необыкновенной быстротой и было пересыпано возгласами:
— Дѣла-то, дѣла! До какихъ временъ мы дожили! Я — горда! Но что они тамъ думаютъ? Сознайтесь, что никто не знаетъ провинціи! Это такія залежи, такія залежи!
Взявъ съ меня обѣщаніе завтра же придти къ ней обѣдать, Велентина Петровна исчезла въ столбѣ пыли, не переставая восклицать не то „реагировать", не то
деле“.. но что было „на самом деле“, зависело от фантазии Валентины Петровны в данную минуту, — и всегда „зигзагами“.
Подъезжая к городу Н., где жила Радованова, отделенному многими сотнями верст от обеих столиц, я невольно подумал:
— Какие-то теперь выделывает зигзаги добрейшая Валентина Петровна? — или время настолько серьезно, что и ее угомонило?
На душе было как-то неспокойно, так что не хотелось никаких декламаций, и я решил не заезжать к своей знакомой, которой не видал почти десять лет, как вдруг на повороте в боковую улицу с Волжской набережной, я очутился лицом к лицу с г-жой Радовановой, которой хотел было избежать.
Она ехала с каким-то господином в фуражке, против неё на скамеечке помещался худенький мальчик. Валентина Петровна меня узнала, остановила кучера и в одну секунду поспела удивиться, обрадоваться встречи со мною, представить своего спутника» оказавшегося учителем местной гимназии, Терентием Васильевичем Пилочкиным, „светлой головой“ и „горячим деятелем“, сообщить, что мальчик, сидевший против неё, — её сын Вася, с которым она не знает, что делать, что она по горло занята и т. д. Всё это говорилось с необыкновенной быстротой и было пересыпано возгласами:
— Дела-то, дела! До каких времен мы дожили! Я — горда! Но что они там думают? Сознайтесь, что никто не знает провинции! Это такие залежи, такие залежи!
Взяв с меня обещание завтра же придти к ней обедать, Велентина Петровна исчезла в столбе пыли, не переставая восклицать не то „реагировать", не то
