странно доказываете вниманіе къ моимъ словамъ и деликатность.
Калистъ Петровичъ улыбнулся и, поцѣловавъ у хозяйки руку, которую та не поспѣла отнять, произнесъ:
— Я пришелъ, чтобы вернуть вамъ вашу тетрадку, вашъ дневникъ, который вы такъ любезно мнѣ дали.
— Да. Я совсѣмъ забыла тогда вамъ сказать, что онъ мнѣ не нуженъ.
— Я вамъ благодаренъ за вашу разсѣянность, — она дала мнѣ возможность увидѣть васъ еще разъ.
— Прошлое у меня уничтожено, какъ уничтожено наше имѣніе. Оно не скоро можетъ возродиться. Но тамъ, въ этомъ дневникѣ, есть невѣрныя чувства, которыхъ я теперь стыжусь, отъ которыхъ отказалась… и я хотѣла бы, чтобы вы это знали.
— Что именно вы называете „невѣрными“ чувствами?
— Мое предубѣжденіе противъ русскихъ. Это — польскій предразсудокъ, отъ котораго я избавилась, какъ только жизнь открыла мнѣ шире глаза.
— Конечно, это — предразсудокъ, но вѣдь онъ-то и помѣшалъ вамъ послушаться влеченія вашего сердца, не правда ли? Вѣдь, вы же любили меня!
— Можетъ быть.
— Да не можетъ быть, а это сквозитъ въ каждой строкѣ вашего дневника! И только изъ-за предразсудка…
— Я была замужемъ.
— Потомъ вы овдовѣли… и только изъ-за предразсудка…
— У меня дочь.
— Я стану ей отцемъ… и только изъ-за предразсудка…
странно доказываете внимание к моим словам и деликатность.
Калист Петрович улыбнулся и, поцеловав у хозяйки руку, которую та не поспела отнять, произнес:
— Я пришел, чтобы вернуть вам вашу тетрадку, ваш дневник, который вы так любезно мне дали.
— Да. Я совсем забыла тогда вам сказать, что он мне не нужен.
— Я вам благодарен за вашу рассеянность, — она дала мне возможность увидеть вас еще раз.
— Прошлое у меня уничтожено, как уничтожено наше имение. Оно не скоро может возродиться. Но там, в этом дневнике, есть неверные чувства, которых я теперь стыжусь, от которых отказалась… и я хотела бы, чтобы вы это знали.
— Что именно вы называете „неверными“ чувствами?
— Мое предубеждение против русских. Это — польский предрассудок, от которого я избавилась, как только жизнь открыла мне шире глаза.
— Конечно, это — предрассудок, но ведь он-то и помешал вам послушаться влечения вашего сердца, не правда ли? Ведь, вы же любили меня!
— Может быть.
— Да не может быть, а это сквозит в каждой строке вашего дневника! И только из-за предрассудка…
— Я была замужем.
— Потом вы овдовели… и только из-за предрассудка…
— У меня дочь.
— Я стану ей отцом… и только из-за предрассудка…
