Кривцовъ молча пожалъ руку Бушменову и они вошли въ ложу. Въ полумракѣ Бушменовъ смотрѣлъ на лицо молодого человѣка и думалъ:
— А все-таки какая хитрячка была эта Варенька! — выдумала, что ей не нравятся брюнеты съ профилемъ!
И мысль о ея слабости, недостаткѣ, сдѣлала какъ-то еще привлекательнѣе память о любимой женѣ.
Актеры въ послѣдній разъ вышли на вызовы: и маленькая ingenue, и дядюшка съ биноклемъ черезъ плечо въ клѣтчатомъ костюмѣ, и простоватый женихъ, и влюбчивая старуха. Казалосъ, конецъ пьесы долженъ былъ бы почему-то положить конецъ и всему странному вечеру, но Кривцовъ не исчезалъ, а реальнѣйшимъ образомъ надѣвалъ пальто, двѣ коробки тертыхъ каштановъ лежали на диванчикѣ, и Бушменовъ въ своемъ сердцѣ чувствовалъ новую дружбу, которая, какъ это ни удивительно, не омрачала памяти Вареньки.
Ну что же дѣлать! Женское сердце, женская душа такъ сложны! Кто ихъ разгадаетъ? Одно вѣрно что онъ былъ счастливъ, любимъ и что у него теперь есть съ кѣмъ говорить о прошлой любви, есть человѣкъ, который его пойметъ. Къ тому же новый пріятель казался порядочнымъ и симпатичнымъ человѣкомъ… Да и могло ли быть иначе? Варенька была женщиной съ рѣдкимъ вкусомъ!
Бушменовъ мелькомъ взглянулъ въ зеркало и, пожавъ руку Кривцову, сказалъ:
— Мы поѣдемъ поужинать вдвоемъ, не правда ли?
— Хорошо. Я самъ объ этомъ думалъ.
Кривцов молча пожал руку Бушменову и они вошли в ложу. В полумраке Бушменов смотрел на лицо молодого человека и думал:
— А всё-таки какая хитрячка была эта Варенька! — выдумала, что ей не нравятся брюнеты с профилем!
И мысль о её слабости, недостатке, сделала как-то еще привлекательнее память о любимой жене.
Актеры в последний раз вышли на вызовы: и маленькая ingenue, и дядюшка с биноклем через плечо в клетчатом костюме, и простоватый жених, и влюбчивая старуха. Казалось, конец пьесы должен был бы почему-то положить конец и всему странному вечеру, но Кривцов не исчезал, а реальнейшим образом надевал пальто, две коробки тертых каштанов лежали на диванчике, и Бушменов в своем сердце чувствовал новую дружбу, которая, как это ни удивительно, не омрачала памяти Вареньки.
Ну что же делать! Женское сердце, женская душа так сложны! Кто их разгадает? Одно верно что он был счастлив, любим и что у него теперь есть с кем говорить о прошлой любви, есть человек, который его поймет. К тому же новый приятель казался порядочным и симпатичным человеком… Да и могло ли быть иначе? Варенька была женщиной с редким вкусом!
Бушменов мельком взглянул в зеркало и, пожав руку Кривцову, сказал:
— Мы поедем поужинать вдвоем, не правда ли?
— Хорошо. Я сам об этом думал.
