— Варварой.
— Варварой Леонтьевной Бушменовой?
— Да, да, — элегически подтвердилъ брюнетъ.
Сонная лѣнь на секунду словно разсѣялась.
— Но послушайте. Я вамъ запрещаю… вы не смѣете такъ говорить о моей женѣ!..
— Вашей женѣ?
— Ну да! Я — Константинъ Ивановичъ Бушменовъ,
— Владимиръ Николаевичъ Кривцовъ. Я такъ много о васъ слышалъ отъ покойной.
— А я о васъ ничего не слыхалъ.
— Это вполнѣ естественно! — молвилъ молодой человѣкъ и улыбнулся.
Бушменовъ вспыхнулъ.
— Естественно это, или неестественно, объ этомъ мы будемъ имѣть офиціальный разговоръ завтра!
— Къ вашимъ услугамъ. Вы мнѣ позволите остаться въ этой ложѣ? Тѣмъ болѣе, что дѣйствіе началось…
Все происшедшее было такъ неожиданно для Бушменова, что онъ долго не могъ себѣ представить, настроить себя на мысль, что у сидящаго передъ нимъ молодого человѣка, у этого „брюнета съ профилемъ“, могутъ быть какія бы то ни было сердечныя воспоминанія, связанныя съ Варварой Леонтьевной. Ему казалось правдоподобнѣе, что незнакомый человѣкъ можетъ его мистифицировать, какимъ-то чудомъ узнавъ имя и вкусы его жены, нежели то, что она, хотя бы невинно (въ этомъ онъ былъ увѣренъ), его обманывала. Когда онъ говорилъ объ „офиціальномъ разговорѣ", онъ и имѣлъ въ виду первое предположеніе, желая именно
— Варварой.
— Варварой Леонтьевной Бушменовой?
— Да, да, — элегически подтвердил брюнет.
Сонная лень на секунду словно рассеялась.
— Но послушайте. Я вам запрещаю… вы не смеете так говорить о моей жене!..
— Вашей жене?
— Ну да! Я — Константин Иванович Бушменов,
— Владимир Николаевич Кривцов. Я так много о вас слышал от покойной.
— А я о вас ничего не слыхал.
— Это вполне естественно! — молвил молодой человек и улыбнулся.
Бушменов вспыхнул.
— Естественно это, или неестественно, об этом мы будем иметь официальный разговор завтра!
— К вашим услугам. Вы мне позволите остаться в этой ложе? Тем более, что действие началось…
Всё происшедшее было так неожиданно для Бушменова, что он долго не мог себе представить, настроить себя на мысль, что у сидящего перед ним молодого человека, у этого „брюнета с профилем“, могут быть какие бы то ни было сердечные воспоминания, связанные с Варварой Леонтьевной. Ему казалось правдоподобнее, что незнакомый человек может его мистифицировать, каким-то чудом узнав имя и вкусы его жены, нежели то, что она, хотя бы невинно (в этом он был уверен), его обманывала. Когда он говорил об „официальном разговоре", он и имел в виду первое предположение, желая именно
