удивилъ. Не столько самъ портретъ, сколько дама, согласившаяся выставить такое свое изображеніе. Я выше предразсудковъ, „по ту сторону тетушекъ и кузинъ“, какъ говоритъ дядя Андрей, но ни за что бы на это не рѣшилась. Да, по-моему, даже самый яркій футуристъ не нашелъ бы во мнѣ никакихъ зеленыхъ кубиковъ.
Странно, что, смотря на портретъ, я вспомнила, кто такой этотъ Анатолій Жевердѣевъ. Лѣтомъ я всегда его видѣла въ теннисовомъ костюмѣ. Конечно, это онъ и есть.
Довольно нелѣпо я спросила:
— Это съ вами я ѣздила на мельницу?
— Со мной, — отвѣтилъ онъ просто, ничего больше не прибавивъ.
Какой стыдъ не узнать сразу человѣка!
Сославшись на головную боль, я тотчасъ же оставила выставку, не позволивъ ему проводить меня, хотя бы до передней.
Я сама удивляюсь, какъ я могла забыть этого… ну, какъ его?.. Жевердѣева. Лѣтняя исторія была, вѣроятно, предчувствіемъ старости, потому что я до сихъ поръ люблю влюбленность, чувствительныя разсужденія о любви, прогулки, — вообще всю канитель, которую называютъ ухаживаньемъ. Я знаю, что это — глупо и тѣмъ не менѣе люблю это. Но Анатолій даже не дѣлалъ ничего этого, онъ только таращилъ глаза, вздыхалъ и краснѣлъ, краснѣлъ, да вдругъ взялъ и поцѣловалъ меня… Иногда робость трудно отличить отъ дерзости.
Онъ — очень стройный, я замѣтила это во время тенниса, — стройный и ловкій. Мнѣ нравится, что у него длинныя сильныя ноги и что онъ моложе меня
удивил. Не столько сам портрет, сколько дама, согласившаяся выставить такое свое изображение. Я выше предрассудков, „по ту сторону тетушек и кузин“, как говорит дядя Андрей, но ни за что бы на это не решилась. Да, по-моему, даже самый яркий футурист не нашел бы во мне никаких зеленых кубиков.
Странно, что, смотря на портрет, я вспомнила, кто такой этот Анатолий Жевердеев. Летом я всегда его видела в теннисовом костюме. Конечно, это он и есть.
Довольно нелепо я спросила:
— Это с вами я ездила на мельницу?
— Со мной, — ответил он просто, ничего больше не прибавив.
Какой стыд не узнать сразу человека!
Сославшись на головную боль, я тотчас же оставила выставку, не позволив ему проводить меня, хотя бы до передней.
Я сама удивляюсь, как я могла забыть этого… ну, как его?.. Жевердеева. Летняя история была, вероятно, предчувствием старости, потому что я до сих пор люблю влюбленность, чувствительные рассуждения о любви, прогулки, — вообще всю канитель, которую называют ухаживаньем. Я знаю, что это — глупо и тем не менее люблю это. Но Анатолий даже не делал ничего этого, он только таращил глаза, вздыхал и краснел, краснел, да вдруг взял и поцеловал меня… Иногда робость трудно отличить от дерзости.
Он — очень стройный, я заметила это во время тенниса, — стройный и ловкий. Мне нравится, что у него длинные сильные ноги и что он моложе меня
