— Богъ милостивъ. Михаилъ Николаевичъ найдетъ мѣсто. А потомъ, вѣдь мало ли что можетъ случиться? Можете наслѣдство откуда-нибудь получить.
— Да нѣтъ, откуда же? Развѣ отъ сестры, Павлы Дмитріевны?
— Ну, вотъ отъ нея и получите.
— Врядъ ли: во-первыхъ, она на нашихъ сердита и едва ли имъ откажетъ что-нибудь, а во-вторыхъ, она — невѣроятная упрямица: если только узнаетъ, что наслѣдники нуждаются, — нарочно еще лѣтъ пятьдесятъ проживетъ. И самой хотѣться не будетъ, а проживетъ.
— Это же — невозможныя вещи!
Уже потушивъ свѣтъ, при одной лампадкѣ, Маргарита Дмитріевна вдругъ спросила:
— А васъ клопы, Лизанька, не кусаютъ?
— Нѣтъ, не чувствую. А развѣ есть?
— Еще какіе! Какъ коровы! Я всѣ ночи напролетъ не сплю…
— Такъ отчего же вы ихъ не выведете?
— Да какъ же ихъ выведешь? Развѣ это возможно?
— Отчего же? У Кошкиныхъ ужъ на что было клоповъ, да и то всѣхъ вывели.
— Такъ вы забываете, что Кошкины — богатые люди. Это совсѣмъ другое дѣло. А человѣкъ бѣдный — сиди да терпи. Ничего не подѣлаешь!
— Риточка, можетъ быть, вы хотите… позволите, чтобы я поговорила съ Анной Петровной?
Но бабушка только махнула рукой, отъ которой на стѣнѣ будто подняли и опустили шлагбаумъ.
Но, очевидно, Лизанька Монбижу все-таки поговорила съ Анной Петровной, потому что черезъ нѣсколько дней рано утромъ пришли въ каморку Маргариты Дмит-
— Бог милостив. Михаил Николаевич найдет место. А потом, ведь мало ли что может случиться? Можете наследство откуда-нибудь получить.
— Да нет, откуда же? Разве от сестры, Павлы Дмитриевны?
— Ну, вот от неё и получите.
— Вряд ли: во-первых, она на наших сердита и едва ли им откажет что-нибудь, а во-вторых, она — невероятная упрямица: если только узнает, что наследники нуждаются, — нарочно еще лет пятьдесят проживет. И самой хотеться не будет, а проживет.
— Это же — невозможные вещи!
Уже потушив свет, при одной лампадке, Маргарита Дмитриевна вдруг спросила:
— А вас клопы, Лизанька, не кусают?
— Нет, не чувствую. А разве есть?
— Еще какие! Как коровы! Я все ночи напролет не сплю…
— Так отчего же вы их не выведете?
— Да как же их выведешь? Разве это возможно?
— Отчего же? У Кошкиных уж на что было клопов, да и то всех вывели.
— Так вы забываете, что Кошкины — богатые люди. Это совсем другое дело. А человек бедный — сиди да терпи. Ничего не поделаешь!
— Риточка, может быть, вы хотите… позволите, чтобы я поговорила с Анной Петровной?
Но бабушка только махнула рукой, от которой на стене будто подняли и опустили шлагбаум.
Но, очевидно, Лизанька Монбижу всё-таки поговорила с Анной Петровной, потому что через несколько дней рано утром пришли в каморку Маргариты Дмит-
