Сплошная насмѣшка! Вы — чистая дѣвушка, а я — дрянь, которой, можетъ быть, нельзя подавать руки, — и вы со мной гуляете, разговариваете, собираетесь уступить жениха… Скажите, какая честь! Да я плюю на эту честь! понимаете? плюю! Я — простая ярославская мѣщанка, а вы — барышня, да мнѣ васъ не надобно! ни вашихъ разговоровъ, ни жалости, ни участья не надобно! И жениха вашего не надобно, пользуйтесь! Одно только знайте, что никогда онъ васъ любить не будетъ, какъ меня любилъ!
— Вы врете! — закричала вдругъ Лобанчикова, — никогда онъ васъ не любилъ, а просто увлекался, какъ съ каждымъ можетъ случиться!
Зинаида только махнула рукой, ничего не отвѣчая. Умолкла и Катя. Наконецъ, старшая начала снова ласково, но какъ-то равнодушно:
— Видите, милая барышня, всю эту исторію надо бросить. Вамъ — своя дорога, мнѣ — своя. Не стоитъ подымать разстройства. Мой совѣтъ: не разспрашивайте ни о чемъ Алексѣя Ивановича и выходите за него, не сомнѣваясь. Все равно, ничего вы въ моемъ сердцѣ не поймете, да и не надо вамъ этого. Если хотите быть счастливой, не касайтесь этого, — не то у васъ сердце. Я думала это, когда сюда ѣхала, хотѣла прямо вамъ сказать, да не пришлось. Идите прямо домой, выходите замужъ и живите съ Богомъ, а всякія исторіи оставьте, — это будетъ для всѣхъ лучше: и для васъ, и для Алексѣя Ивановича, и для меня.
— И для васъ?
— Да, и для меня.
Еще разъ взглянувъ на синій мѣшочекъ, Катя сказала:
— Зинаида Евгеньевна, давайте, по крайней мѣрѣ, помѣняемся сумочками.
Сплошная насмешка! Вы — чистая девушка, а я — дрянь, которой, может быть, нельзя подавать руки, — и вы со мной гуляете, разговариваете, собираетесь уступить жениха… Скажите, какая честь! Да я плюю на эту честь! понимаете? плюю! Я — простая ярославская мещанка, а вы — барышня, да мне вас не надобно! ни ваших разговоров, ни жалости, ни участья не надобно! И жениха вашего не надобно, пользуйтесь! Одно только знайте, что никогда он вас любить не будет, как меня любил!
— Вы врете! — закричала вдруг Лобанчикова, — никогда он вас не любил, а просто увлекался, как с каждым может случиться!
Зинаида только махнула рукой, ничего не отвечая. Умолкла и Катя. Наконец, старшая начала снова ласково, но как-то равнодушно:
— Видите, милая барышня, всю эту историю надо бросить. Вам — своя дорога, мне — своя. Не стоит подымать расстройства. Мой совет: не расспрашивайте ни о чём Алексея Ивановича и выходите за него, не сомневаясь. Всё равно, ничего вы в моем сердце не поймете, да и не надо вам этого. Если хотите быть счастливой, не касайтесь этого, — не то у вас сердце. Я думала это, когда сюда ехала, хотела прямо вам сказать, да не пришлось. Идите прямо домой, выходите замуж и живите с Богом, а всякие истории оставьте, — это будет для всех лучше: и для вас, и для Алексея Ивановича, и для меня.
— И для вас?
— Да, и для меня.
Еще раз взглянув на синий мешочек, Катя сказала:
— Зинаида Евгеньевна, давайте, по крайней мере, поменяемся сумочками.
