только послѣдніе два года. До семнадцати лѣтъ была въ Смольномъ и тоже не видѣла города, выѣзжая на праздникъ въ деревню.
— Какъ у меня блеститъ носъ! Нужно попудрить! — подумала дѣвушка, сама не зная, зачѣмъ на ночь пудрить носъ, — и протянула руку къ ридикюлю, гдѣ была тетрадочка съ пудреной бумагой. Въ ридикюлѣ тетрадки не оказалось, Тамъ, была крошечная пудреница съ вѣночкомъ на крышкѣ, карандашъ для губъ, сильно надушенный платокъ въ мелкихъ синихъ цвѣточкахъ, полумужское портмонэ и связка ключей.
— Боже мой, кто же это мнѣ все сюда наложилъ?
Катя замкнула ридикюль и посмотрѣла на него снаружи. Синій штофъ, вздернутый на синіе же шнурки, былъ ей такъ знакомъ! Она обвела комнату глазами и вдругъ быстро подошла къ сдѣланной уже постели. На ночномъ столикѣ лежалъ совершенно такой же ридикюль, гдѣ находилась и тетрадка съ пудрой и всѣ другія Катины вещи. Екатерина Михайловна поднесла одинъ мѣшочекъ къ другому — всякій бы спуталъ! Навѣрное, она своего не брала… но чей же этотъ? той дамы?.. Катя, очевидно, ошиблась и захватила его изъ чужой аванложи… Она снова открыла его и съ любопытствомъ перебирала каждую вещь, будто онѣ могли что-нибудь сказать о своей хозяйкѣ… Понюхала сильные духи… не очень хорошіе! Въ портмоне была мелочь, пятирублевая бумажка и нѣсколько карточекъ: Зинаида Евгеньевна Солнцева. Казанская, № такой-то.
— Такъ вотъ какъ ее зовутъ! Зинаида Евгеньевна. Подходитъ! Отчего же съ ней случился обморокъ?..
Въ первый разъ Катя не замѣтила маленькой записной книжки со сломаннымъ карандашомъ, изъ ко-
только последние два года. До семнадцати лет была в Смольном и тоже не видела города, выезжая на праздник в деревню.
— Как у меня блестит нос! Нужно попудрить! — подумала девушка, сама не зная, зачем на ночь пудрить нос, — и протянула руку к ридикюлю, где была тетрадочка с пудреной бумагой. В ридикюле тетрадки не оказалось, Там, была крошечная пудреница с веночком на крышке, карандаш для губ, сильно надушенный платок в мелких синих цветочках, полумужское портмоне и связка ключей.
— Боже мой, кто же это мне всё сюда наложил?
Катя замкнула ридикюль и посмотрела на него снаружи. Синий штоф, вздернутый на синие же шнурки, был ей так знаком! Она обвела комнату глазами и вдруг быстро подошла к сделанной уже постели. На ночном столике лежал совершенно такой же ридикюль, где находилась и тетрадка с пудрой и все другие Катины вещи. Екатерина Михайловна поднесла один мешочек к другому — всякий бы спутал! Наверное, она своего не брала… но чей же этот? той дамы?.. Катя, очевидно, ошиблась и захватила его из чужой аванложи… Она снова открыла его и с любопытством перебирала каждую вещь, будто они могли что-нибудь сказать о своей хозяйке… Понюхала сильные духи… не очень хорошие! В портмоне была мелочь, пятирублевая бумажка и несколько карточек: Зинаида Евгеньевна Солнцева. Казанская, № такой-то.
— Так вот как ее зовут! Зинаида Евгеньевна. Подходит! Отчего же с ней случился обморок?..
В первый раз Катя не заметила маленькой записной книжки со сломанным карандашом, из ко-
