Какъ разъ противъ своего бинокля Екатерина Михайловна опять увидѣла такія же два стекла другого бинокля съ противоположнаго ряда ложъ и снова ей не удалось разсмотрѣть сидѣвшей тамъ дамы. Кажется, не только ея вниманіе привлекала эта женщина на первомъ представленіи новаго балета. Она сидѣла въ ложѣ почти одна, потому что маленькая скромно одѣтая старушка все время скрывалась въ аванложѣ и высаживалась впередъ только тогда, когда гасили въ залѣ свѣтъ. Въ мѣру нагримированная, въ ярко желтомъ, экстравагантнаго покроя, платьѣ, она смотрѣла робко и вызывающе, замѣчая нелестное вниманіе публики и порывисто хватяясь за бинокль въ отвѣтъ на любопытные взгляды. Нѣсколько мужчинъ заходило къ ней, говорили стоя, не присаживаясь, смѣялись и подталкивали другъ друга. Въ фойэ она не выходила, а съ порога аванложи смотрѣла на гуляющихъ по коридору, не обращая вниманія на нескрываемое шушуканье. Представленіе, повидимому, не интересовало ее, ея присутствіе въ театрѣ носило исключительно характеръ вызова, отъ котораго она сама изнемогала.
Екатерина Михайловна Лобанчикова не могла объяснить себѣ, почему ее такъ интересуетъ эта женщина. Впрочемъ, ею интересовался и Катинъ братъ, Сережа, и женихъ Лобанчиковой, Алексѣй Ивановичъ Туринъ. Послѣдній интересовался не столько самой дамой,
Как раз против своего бинокля Екатерина Михайловна опять увидела такие же два стекла другого бинокля с противоположного ряда лож и снова ей не удалось рассмотреть сидевшей там дамы. Кажется, не только её внимание привлекала эта женщина на первом представлении нового балета. Она сидела в ложе почти одна, потому что маленькая скромно одетая старушка всё время скрывалась в аванложе и высаживалась вперед только тогда, когда гасили в зале свет. В меру нагримированная, в ярко желтом, экстравагантного покроя, платье, она смотрела робко и вызывающе, замечая нелестное внимание публики и порывисто хватяясь за бинокль в ответ на любопытные взгляды. Несколько мужчин заходило к ней, говорили стоя, не присаживаясь, смеялись и подталкивали друг друга. В фойэ она не выходила, а с порога аванложи смотрела на гуляющих по коридору, не обращая внимания на нескрываемое шушуканье. Представление, по-видимому, не интересовало ее, её присутствие в театре носило исключительно характер вызова, от которого она сама изнемогала.
Екатерина Михайловна Лобанчикова не могла объяснить себе, почему ее так интересует эта женщина. Впрочем, ею интересовался и Катин брат, Сережа, и жених Лобанчиковой, Алексей Иванович Турин. Последний интересовался не столько самой дамой,
