— Ты что ломишься, выпуча глаза? У насъ барышня помираетъ, а онъ тутъ стучитъ, какъ лошадь.
— Развѣ Катерина Петровна нездорова? — спросила Ксюша.
Нянька только махнула рукою.
— Вѣдь она же, слава Богу, была дня три тому назадъ совсѣмъ здорова, на маскарадъ собиралась, костюмчикъ заказала.
— Вотъ этотъ самый проклятый маскарадъ-то всему и причина!
— Да что у васъ было-то, скажите, ради Бога?
— Спроси лучше, голубчикъ, чего только у насъ не было. Всего было достаточно: и крику, и слезъ, и ругани, и насъ-то гоняли по двадцати разъ туда и сюда, и докторъ по два раза въ день ѣздитъ, и обѣ лежатъ. Барышня отъ огорченья заболѣла, а мамаша за компанію! И смѣхъ, и грѣхъ.
— И серьезно больна?
— Говорятъ, что серьезно, ну, да вѣдь доктора любятъ зря пугать!
— Да вѣдь кому ни доведись, обидно такой афронтъ получить, да еще передъ самыми праздниками, — вставила вернувшаяся горничная.
— Да что случилось-то?
— Ну… у барышни былъ женихъ… не то, что женихъ, но вродѣ того. И вотъ было рѣшено, что какъ разъ на этомъ маскарадѣ все откроется, онъ съ нашей старухой поговоритъ и все честь честью. И что же бы вы думали! Все это они рѣшили, вмѣстѣ костюмъ обсуждали, а онъ возьми, да и укати съ другой барыней въ Финляндію. Прислалъ записку, что на маскарадѣ быть не можетъ и сожалѣетъ. Да добро бы просто уѣхалъ, а то вѣдь такъ уѣхалъ, что всему городу стало извѣстно. Вотъ какъ сумѣлъ, подлецъ, сдѣлать! Да и
— Ты что ломишься, выпуча глаза? У нас барышня помирает, а он тут стучит, как лошадь.
— Разве Катерина Петровна нездорова? — спросила Ксюша.
Нянька только махнула рукою.
— Ведь она же, слава Богу, была дня три тому назад совсем здорова, на маскарад собиралась, костюмчик заказала.
— Вот этот самый проклятый маскарад-то всему и причина!
— Да что у вас было-то, скажите, ради Бога?
— Спроси лучше, голубчик, чего только у нас не было. Всего было достаточно: и крику, и слез, и ругани, и нас-то гоняли по двадцати раз туда и сюда, и доктор по два раза в день ездит, и обе лежат. Барышня от огорченья заболела, а мамаша за компанию! И смех, и грех.
— И серьезно больна?
— Говорят, что серьезно, ну, да ведь доктора любят зря пугать!
— Да ведь кому ни доведись, обидно такой афронт получить, да еще перед самыми праздниками, — вставила вернувшаяся горничная.
— Да что случилось-то?
— Ну… у барышни был жених… не то, что жених, но вроде того. И вот было решено, что как раз на этом маскараде всё откроется, он с нашей старухой поговорит и всё честь честью. И что же бы вы думали! Всё это они решили, вместе костюм обсуждали, а он возьми, да и укати с другой барыней в Финляндию. Прислал записку, что на маскараде быть не может и сожалеет. Да добро бы просто уехал, а то ведь так уехал, что всему городу стало известно. Вот как сумел, подлец, сделать! Да и
