въ недалекомъ будущемъ. Онъ былъ даже такъ любезенъ, что взялся самъ довести оба письма до Систова и сдать ихъ тамъ по принадлежности. Мнѣ оставалось только кланяться и благодарить.
Кое-какъ объяснилъ я хозяину, что намъ нужна „голема софра“ или „маса съ крака“, т. е. большой, высокій столъ на ножкахъ. Онъ сначала было, разставивъ руки, отвѣчалъ: „нѣма, братушка“, но тутъ же вдругъ сообразивъ что-то, побѣжалъ къ себѣ въ подвальныя сѣнцы и выкатилъ намъ оттуда какую-то широкодонную кадушку, которую мы опрокинули кверху дномъ, и приспособили такимъ образомъ вмѣсто стола. Г. Нудельманъ принесъ пару стеариновыхъ свѣчей въ походныхъ шандалахъ, со стеклянными шарами, и прелестныя портфейль-бюваръ съ письменными принадлежностями для своего „генерала“; я тоже досталъ себѣ изъ походнаго сака карандашъ и книжку съ разлинованною бумагой, — и вотъ, оба мы, усѣвшись на какихъ-то колодахъ другъ противъ друга, усердно принялись за писаніе. Со сторо-
в недалеком будущем. Он был даже так любезен, что взялся сам довести оба письма до Систова и сдать их там по принадлежности. Мне оставалось только кланяться и благодарить.
Кое-как объяснил я хозяину, что нам нужна „голема софра“ или „маса с крака“, т. е. большой, высокий стол на ножках. Он сначала было, расставив руки, отвечал: „нема, братушка“, но тут же вдруг сообразив что-то, побежал к себе в подвальные сенцы и выкатил нам оттуда какую-то широкодонную кадушку, которую мы опрокинули кверху дном, и приспособили таким образом вместо стола. Г. Нудельман принес пару стеариновых свечей в походных шандалах, со стеклянными шарами, и прелестные портфейль-бювар с письменными принадлежностями для своего „генерала“; я тоже достал себе из походного сака карандаш и книжку с разлинованною бумагой, — и вот, оба мы, усевшись на каких-то колодах друг против друга, усердно принялись за писание. Со сторо-
