приняло нѣсколько озабоченное выраженіе.
— Но у меня двѣ колясшки. Отправьте ваши люди изъ вашими вьюки, и пазжволте вамъ предло́жить одна колясшка.
Мы поблагодарили, объяснивъ при этомъ, что кромѣ нашихъ деньщиковъ и вьюковъ, съ Ар—зовымъ идетъ еще команда казаковъ, въ качествѣ квартирьеровъ, и что поэтому онъ долженъ слѣдовать при командѣ.
— Агхъ! — вздохнулъ Соломонъ: — и я тоже просилъ, кабы мнѣ дали два казаки увъ конвой; н-но… штабу-началникъ отказалъ… говоритъ: „невозможна“, — затово сшьто я пратыкулярный чаловѣкъ… Пхе!..
— Да зачѣмъ вамъ казаки? опросилъ его ротмистръ М—атовъ.
— Какъ зачэмъ?!.. Увъ конвой, говору вамъ.
— Ну, это вы, ваше превосходительотво, какъ переѣдете границу, такъ ужь тамъ, на Унгенской таможнѣ, и попросите себѣ конвой; для васъ-то по Россіи ѣхать пожалуй, поопаснѣе, чѣмъ здѣсь:
приняло несколько озабоченное выражение.
— Но у меня две колясшки. Отправьте ваши люди из вашими вьюки, и пазжволте вам предло́жить одна колясшка.
Мы поблагодарили, объяснив при этом, что кроме наших деньщиков и вьюков, с Ар—зовым идет еще команда казаков, в качестве квартирьеров, и что поэтому он должен следовать при команде.
— Агх! — вздохнул Соломон: — и я тоже просил, кабы мне дали два казаки ув конвой; н-но… штабу-началник отказал… говорит: „невозможна“, — затово сшьто я пратыкулярный чаловек… Пхе!..
— Да зачем вам казаки? — опросил его ротмистр М—атов.
— Как зачэм?!.. Ув конвой, говору вам.
— Ну, это вы, ваше превосходительотво, как переедете границу, так уж там, на Унгенской таможне, и попросите себе конвой; для вас-то по России ехать пожалуй, поопаснее, чем здесь:
