энергичнымъ донъ-жуаномъ былъ весьма нетруденъ. Торжество женскаго самолюбія, искусно разозженныя желанія, даже искра любви и наконецъ лукавая мысль, что «запретите плодъ, какъ ядъ, и жгучъ и сладокъ» — все это слишкомъ подѣйствовало на сердце недоступной для остальныхъ смертныхъ Діаны. Вставали только два грозные призрака: «что скажутъ?» и репутація. Этимъ вторымъ призракомъ, какъ уже сказано, Діана дорожила паче всего на свѣтѣ.
Но неоднократное убѣжденіе въ необыкновенномъ умѣнія фонъ-Штерна владѣть собою, въ умѣніи постоянно казаться при другихъ почтительно равнодушнымъ и наконецъ, вслѣдствіе всего этого, раціональный аргументъ, что «этотъ не выдастъ», что «на этого можно положиться» — рѣшили борьбу между любовью и двумя призраками, и… Діана нашла своего Эндиміона.
Эндиміонъ сталъ вести себя еще осторожнѣе, такъ что даже вѣрные псы цѣломудренной Діаны beau-mond’a не видѣли, какъ ша-
энергичным донжуаном был весьма нетруден. Торжество женского самолюбия, искусно разожженные желания, даже искра любви и наконец лукавая мысль, что «запретите плод, как яд, и жгуч и сладок» — всё это слишком подействовало на сердце недоступной для остальных смертных Дианы. Вставали только два грозные призрака: «что скажут?» и репутация. Этим вторым призраком, как уже сказано, Диана дорожила паче всего на свете.
Но неоднократное убеждение в необыкновенном умения фон Штерна владеть собою, в умении постоянно казаться при других почтительно равнодушным и наконец, вследствие всего этого, рациональный аргумент, что «этот не выдаст», что «на этого можно положиться» — решили борьбу между любовью и двумя призраками, и… Диана нашла своего Эндимиона.
Эндимион стал вести себя еще осторожнее, так что даже верные псы целомудренной Дианы beau-mond’a не видели, как ша-
